Tweeter button Facebook button Youtube button

Минусинскстудстрой МЭИ — САЯНЫ-76

1 апреля 2012
Автор
print
Саяно-Шушенская ГЭС

Саяно-Шушенская ГЭС

Нечего и говорить, в каком приподнятом настроении занял я своё место в турбовинтовом ИЛ-18, уносящем меня в составе ССО МЭИ на строительство Саяно-Шушенской ГЭС. Раньше в Сибири я не был, но  всю последнюю неделю она мне снилась: будто я с ребятами расчищаю топором место для палатки в тайге… Снился костёр, песни под гитару, предрассветный туман и… медведь…

Каково же было моё разочарование, когда уже в Абакане нам объявили, что на плотине рабочих с избытком, а вот в Минусинске, на строительстве завода энергетического оборудования, строителей явно не хватает. Стало быть нам туда. Было от чего прийти в уныние, какие тут палатки, если стройплощадка почти в городской черте.

Привезли на место. Встречает нас командир, который уже 15 дней жил здесь с квартиръерами и преподносит ещё подарок: я конкретно и ещё 20 человек, среди которых одна студентка-повар, выдвигаемся ещё дальше, в район поселения Кочергино на строительство котельной и очистных сооружений.

Не знаю, радоваться ли, скорбить, но армейский опыт подсказывал: подальше от начальства — это в плюс… Тут же зачитали фамилии остальных членов «левого» линейного отряда, назначили командира, да и выпроводили, загрузив всех на «захара». Поваром оказалась девушка Вера нашего же курса, с кафедры «динамика и прочность». Командир — Виктор. Он постарше. Похоже, и с юмором у него всё в порядке. Чего, говорит, приуныли? Там природа нетронутая… Мы её первыми будем за ..тьки дёргать.

Где-то багульник на сопках цветёт

Где-то багульник на сопках цветёт

Сразу за Минусинском съехали мы с бетонки и своими локтями и лбами стали ощущать преимущества нетронутой природы. Через час такой езды попросили мы водителя остановиться — ноги размять, покурить и оправиться…  Красотой, конечно, бог эти места не обидел: перед нами река Туба, на противоположном берегу полнеба утёс закрывает, а посреди реки островок с кустами черёмухи…
— Вот бы здесь жить! – вслух помечтал кто-то…
— Да мы, собственно, уже и приехали, — высказался водитель.
«Ура!» — хотел крикнуть, но чего-то, какой-то малости, до эйфории не хватало… Вот, оказывается, чего: хоть какого-нибудь намёка на цивилизацию, ну, сарая хотя бы (в подмосковных колхозах студентам всегда сарай дают, иногда, правда, без крыши). Водитель понял устремлённые на него взгляды и успокоил:
— Да вы не волнуйтесь, следом вагончик едет.
Ну, тогда ура! Вагончик подтянули действительно «следом», на следующий день… И всё было так у принимающей стороны. Если в стройуправлении говорят, что до котельной два километра с «небольшим гаком», — не сомневайтесь, в «гаке» будет километров  пять… Если говорят, кран будет завтра, в лучшем случае — на следующей неделе… Что-то я забегаю вперёд… Вагончик-то привезли, а как там всем разместиться и как организовать койко-место повару — девушке, между прочим… В армии я привык лишних вопросов не задавать. Прикажет старшина забор красить… где взять краску, кисти, ведро, рукавицы — боже упаси спросить — сгноит в нарядах… Поощрялся только один вопрос: в какой цвет? Вот и здесь — парней разместить проще. Если есть вагон, к нему можно сколь угодно стен и навесов пристроить. А размещение по половому признаку — это вопрос. Конечно, Клещ первым сказал, что он не против, если Верка с ним спать будет — ну, это чисто поржать… Тут никто не против… Какой-то женоненавистник предложил вырыть Верке землянку в три наката, чтобы такие, как Клещ, не забрались, или, чего доброго, медведь – тайга ведь… Более трезвые посоветовали построить печь. Пусть она возле неё и спит. Ужин в этот вечер сварили на костре, у него же и разместились с матрасами на ночлег, выразив таким образом участь вагончика в пользу Верки. Как же я был удивлён утром, увидев Верку у кострища напротив — вагончик-то пустовал.
На утренней линейке командир довёл расстановку сил по объектам и пообещал самолично сложить печь, кстати, на этой же линейке меня избрали комиссаром.

 ВЕРКА

слева направо В. Солопекин, повариха В. Радюхина К. Мельников, В. Заговора (чьи лица видны)

Слева направо В. Солопекин, повариха В. Радюхина К. Мельников, В. Заговора (чьи лица видны)

У красоты какая мера?
Девчонку в жёны сватая
Ты восхищяешься: — ВЕНЕРА!
А что Венера? — Статуя!!! 

(святая правда, не знаю автора)

Среди нас она была одна, но, казалось, их больше. Она получила все должности в нашем отяде: 1 — повар, 2 — фельдшер, 3 — санэпиднадзор, 4 — зам по МТО и впоследствии — штатный зритель нашей самодеятельности. Жюри в конкурсах, судья (мировой) в гражданских спорах, судья спортивный… И, являясь девушкой, она была предметом общей любви…

Позже, когда привезли ещё одну «повара», Верка первые четыре должности переложила на коллегу. В моём понимании женской красоты в Верке ничего особенного не было, но лишний черпак в обед — это материально, А ВЕНЕРА — всего лишь статуя.

ВИКТОР

…Я и лётчик-истребитель,
Я и дворник, и строитель,
Я затычка в каждом деле,
Где дыра… 

(песня курсантов-борисоглебцев)

Строки из характеристики: студент-дипломник, трудолюбив, инициативен, грамотен, требователен, спортсмен, не боится принимать ответственных решений… Я бы добавил: весел, терпелив, напорист… Печь-то он сложил и навес над нею изладил, правда печь получилась с одним замечательным качеством, — она не горела… Ну, не то, чтобы совсем… Когда Верка однажды засандалила больше положенных полбутылки  солярки,  печь загорелась… вместе с навесом. Виктор с завидной выдержкой печь отремонтировал, а на навес плюнул — сколько здесь живём, а дождей ещё не было. Печь всё одно не горела.

Одна половина из нас были будущие создатели турбин, другая — парогенераторов, поэтому конструкция печи претерпела несколько изменений, в зависимости от специальности консультантов… Высоту трубы меняли от двух до семи метров, поддувало располагали поочерёдно по всем сторонам света — печь не горела. Общее мнение было такое: нужен трёхкубовый компрессор для принудительного дутья, а к нему неплохо бы и дизель. Я был гидравлик и на моей совести печки не было, более того, я частично разобрал Витькино детище и получил подобие мангала. Огонь в нём горел с удовольствием, но и чаду было немало. Однако после консервов никто не обращал внимание на то, что даже макароны излишне отдавали дымком. Каждое утро я лично разводил огонь в очаге и Верка меня очень поощряла. Да нет: ну, мяса там побольше или супу со дна, а так — нет…

 

КИНА НЕ БУДЕТ!

После того, как мы всем миром отрегулировали вопросы приготовления пищи (в смысле поесть), бойцы ССО стали задумываться над пищей духовной. Вот тут для меня, как комиссара, наступили чёрные дни. После избрания Виктор наделил меня следующими полномочиями: я, говорит, в отряде отвечаю за всё, а ты ещё и за остальное. Я тогда промолчал, думал, оговорился парень — с кем не бывает, а сегодня понял — ни хрена он тогда не оговорился… Вроде и не замечая моих заслуг на почве приготовления пищи, явных успехов и личного примера на производстве, командир вдруг отчитал меня за то, что бойцы после ужина сидят на печи и папиросы курят. Я хотел отшутиться, мол, нет же сигарет в кооперации… Ты, говорит, мне зубы не заговаривай, почему бойцам досуг не организуешь? Ни телевизора, ни магнитофона, ни дискотеки с танцами… Вот те раз, говорю, так нет же электричества, по вечерам костром освещаемся, возле него и поём под гитару, по нужде вон, и то с факелами ходим, а ты про телевизор… Вот ты и подумай, говорит, как подтянуть электричество.

Ну, думаю, даёт командир… ЛЭП тащи… К самому сегодня боец обратился: дайте, мол, штаны подменные, мои уже от гудрона не гнутся. Что ответил?  Это они с утра не гнутся, а как на них солнце посветит, то и гнутся… Сам-то, небось, штанов найти не может, а мне ЛЭП тащи… А вообще, мне идея понравилась. Обратился  к главному инженеру строительства. Тот пообещал  материал весь дать, но работа наша… Я посчитал, от дороги, где ближайшая воздушка, метров триста – нужно установить десять столбов… Столбы-то найдем, а как их установить без крана?

Этот вопрос не давал мне покоя весь следующий день. После ужина бойцы опять сели возле печки (читай — возле Верки) папиросы курить, а я взял удочку и пошёл к реке попугать хариусов. Где взять кран, думал, если бы он у кого-то был в радиусе 20 км, считай он бы у нас работал… С такой невесёлой мыслью я спускался к реке. У самой реки стоял кем-то брошенный экскаватор. Видно, что иногда им выбирали песок. А что, думаю, если его стрелой воспользоваться…

На следующий день безуспешно пытался найти хозяев экскаватора. Бесполезно. Мужики предложили: а давай сами запустим. У нас есть бывший танкист, дизель он берёт на себя. Идея мне понравилась. Дорожники дали нам аккумулятор и, как ни странно, дизель запустился. Не буду говорить, как мы устанавливали опоры — это отдельная песня, но к вечеру третьего дня опоры установили. Не обошлось, правда, без курьёза (это сейчас так можно назвать)…

Последний столб устанавливал сам командир. Ямы-то рыли ковшом. Получились они здоровенные. На удавку взяли ствол, второй конец чалки на крюк ковша… Ну, это же не крановая стрела — ствол болтался из стороны в сторону… Виктор прыгнул в яму центрировать низ бревна… И тут скользнула чалка, бревно сыграло через бруствер и коротким толстым концом выбросило Витьку из ямы, чем, думаю, зашибло причинное место командира… Виктор присел на корточки — по лицу ходили желваки… Думаю, было очень больно.

Ну, вроде обошлось, правда, последующие несколько дней Витька ходил так, как будто держал мяч между ног. Верка порывалась осмотреть травму, да и мы очень ей советовали, но Виктор не отдался.

— Зря вы с этим шутите, — сказала Верка, — от этого детишков может не быть.

Кое-как (сколько хватило сил) натянули провода, правда, над дорогой значительный провис никак не смогли ликвидировать, местный электрик сделал подключения и я объявил вечернюю программу: после ужина кинофильм «Следствие ведут знатоки». От радости меня подбросили, да так и забыли поймать, потому что в этот момент к нашему стойбищу подъехала милиция. Виктора, как командира, попросили проехать. Ужинали молча. У всех один вопрос: почему забрали Виктора? Может из нас кто чего-то сотворил…

К концу ужина командира привезли назад. Он молча начал есть поданное Веркой блюдо, съел ложки три и спросил, видел ли кто-то из наших кого-нибудь возле экскаватора? Кто-то, выбирая гальку, порвал важный кабель и смылся, а экскаватор бросил… Ну, гора с плеч, а то, думал — может, мы чего… В ожидании вечерней телепремьеры мы в этот день поработали особенно ударно: на откосы очистных самосвал вываливал щебень, мы его равномерно раскидывали и трамбовали тяжеленными трамбовками.

Выявили «сачка» — за всю смену Азонов 20 раз трамбовкой стукнул, а кто-то посчитал. Командир приказал агитатору Кондратьеву отметить антиобщественный поступок Азонова в боевом листке. А самому Азонову, чтобы жизнь мёдом не казалась, велено было яму выкопать для бытовых стоков объёмом в один куб.  Казалось, чего проще, но Кондрат в силу своего богатырского сложения мог копать, тащить, крушить, ломать, но боевой листок! – этого Кондрат  не умел. Он обратился ко всем с предложением выполнить любую работу за того, кто выпустит боевой листок. Отказались все. И тогда Кондрат пошел к Азонову с тем же предложением… Азонов слегка поломался, но согласился, с условием, что Кондрат уступит ему своё место в вагончике возле окна. Оба враз взялись за дело и через час Кондрат уже смачивал зелёнкой мозоли у Верки, а Азонов  всё ещё пребывал в творчестве, чтобы показать наивному Кондрату, что его работа более трудоёмка. Наконец, «шедевр» он изладил и приклеил на клейстер на вагон.

Остап Бендер отдыхает…  На 24–м формате во всё поле была приклеена фотография Кондрата (где он её взял?!), а над ней, огромными буквами было написано: «ПОЗОР» и всё… — Издалека так всё и выглядело: «ПОЗОР КОНДРАТЬЕВУ!»… Но если подойти близко, можно было прочитать и мелкий текст, написанный простым шариком, азоновскими каракулями… «ПОЗОР бойцам, работающим с «прохладцей», таким, как Азонов, а пример нужно брать с таких, как Кондратьев…» Мы все поржали над незадачливым простаком, добрым малым Кондратом, а командир за «насмешку над боевым листком и дискредитацию его воспитательного значения» добавил Азону три наряда, «листок» свернул и прибрал… (говорят, долго он в музее ССО МЭИ выставлялся).

Пока разбирались с Азоновым, подошло время «Следствию», которое должны были вести знатоки… Когда мы подошли к телевизору, то увидели, что все места в партере заняты, кроме одного… Имея представление о субординации, Виктор в него и сел, но ему быстро объяснили, что место для Верки, а кто не успел — тот опоздал… Решив, что это им так не сойдёт, мы как-то пристроились на галёрке и углубились в лабиринт детектива… Тишина была поразительная, изредка прерываемая громкими шлепками по телу, где присосался комар. И вот, когда Пал Палыч уже взял вражину на мушку, Виктор вдруг начал громкий обратный счет: 9, 8,… 3, 2, 1 и… телевизор погас… Виктор катался со смеху, показывая на дорогу… Злоумышленники на трале увозили злополучный экскаватор – долой с глаз милиции… Я же вам говорил о провисе провода над дорогой… Ну, вот. Виктор вскочил на велик и полетел за бандитами. Через полчаса он вернулся и сказал, что завтра всё восстановят, да ещё и ящик водки привезут, если мы ментам ничего не скажем. Надо сказать, водка нам очень была нужна, но об этом в следующем рассказе…

 

Комсомольская ударная стройка районного масштаба

…пусть рвутся тол, и динамит, и аммонал. Я это всё по телевизору видал…
(наша студенческая песня)…

На первой линейке многие студенты недовольно ворчали: обещали Всесоюзную Ударную, а привезли на какие-то очистные в каком-то захолустье в ста километрах от Саяно-Шушенской ГЭС… Виктор как мог отстаивал значимость объектов, порученных нам, объяснял, что строящийся город энергетиков Саяногорск задыхается без этих очистных. Они ему нужны, как воздух, а значит и мы на передовой… Наша стройка тоже ударная и давайте её таковой и считать и соответственно относиться… А сегодня стою и думаю: поторопились мы с командиром так замахнуться. Уже неделя прошла, как мы котлован вырыли, откосы щебнем отсыпали, утрамбовали, а бетона нам не везут. Все РБУ КрасноярскГЭСстроя работают на плотину, а от нас просто отмахиваются. Нет, нас не любят, это — минус, но и не гонят, это — плюс. На жизнь запросто дают авансы, словами поощряют наше рвение, а на деле — одни обещания.

Но нет худа без добра. В который раз сработала Её Величество – поллитра. Помните, нам обещали ящик водки?  Эти ребята слово держат. В километре от нас строят автодорогу Абакан-Тайшет. Ну, кто строит?  Те, у кого ни семей, ни детей. Так из года в год перетаскивают свои вагончики по тайге, и, если у кого и есть паспорт, то прописка в нём именно в этом вагончике, а у многих других всего документов — просроченная справка об освобождении. Пока зарплаты нет, вкалывают они – будьте любезны, ну а как деньги попали в руки — дня три можно их не беспокоить. Но слово держат.

У нас в отряде строгий сухой закон, поэтому водке мы нашли лучшее применение. Одна бутылка — один самосвал с бетоном на очистные. Так им назад ящик и вернули. Отбетонировались, отвибрировались и поехали в штаб строительства наряды закрывать. Начальника СМУ чуть кондратий не хватил… Православные, кричит, как же я вам процентовки подпишу, когда я вам ни одной машины бетона не дал, из чего же вы построили? У меня же вся стройка по отчетам «краснотой» пойдёт… Скандал! Ну, кое-как внутренними перемещениями отрегулировали и перешли на строительство котельной. Перейти-то перешли, да вскорости опять сели. Опять котлован, колонны, ростверки и всё… Перекрывать — крана нет и водка кончилась.

Дня два просто сидели и от безделья решили дать концерт художественной самодеятельности в посёлке Кочергино, на окраине которого мы и примостились. Дело в том, что в задачах Московских ССО была не только стройка, но и пропаганда культурных ценностей — работа с местной молодёжью. И за это строго спрашивали в парткомах и комитетах ВЛКСМ. Программа концертов готовится и утверждается ещё в институте – не забалуешь, но у нас, в Кочергино, только малая часть отряда. Решили особенно не заморачиваться — так, на полчасика, да и молодёжи в Кочергино особо не видно. На тетрадном листке написали объявление о концерте, да на кооперации и прикнопили. Собрались поужинать. Только ложку ко рту поднесли — мать честная! — летит на наше стойбище скрепер… выскакивает из него девушка и тараторит, что народ собрался, артистов требуют… Схватили мы гитары, да в ковш скрепера! Была потеха, когда «артистов из Москвы» перед клубом из ковша вывалили!

Повёл я программу, конферанс на себя взял, по ходу концерта программу строили… В зале человек 70, одних тракторов перед клубом штук 15 стояло. Окуджава, Городецкий, Визбор, Высоцкий — всё в зачёт. Студенческих песен штук 20 спели. Зритель — лучше и не надо, ну всё на «бис», а уж когда несколько сценок из СТЭМа выдали, на глазах у многих слёзы были, от смеха. Часа три нас не отпускали и признались напоследок, что ничего лучше не видели, да и не надо.

На следующий день взялись было поужинать. Только ложку ко рту — летит на нас скрепер… Перед самым вагоном «осел» и ковш открыл. Материализовались оттуда два объекта: Цветной (на всю грудь Мона-Лиза выколота) и Хожалый (?) – авторитеты из дорожников. Знаком я был с ними по старым делам. Со страшной обидой в голосе они нам предъяву высказывают. Хлеб-соль (читай водку и бетон) с нами делите, а концерт дармоедам поёте (дословно)? Не по понятиям это! Завтра и нам концерт выдайте. Что мы, не люди?

Ну, учитывая специфику контингента, отказаться было – «себе дороже», да к тому же, получить два отзыва об одном концерте, лучше, чем один о двух. Это для районного штаба. На следующий день пришли мы к их «бочкам» да и рты разинули: из плит сцена выложена и зрительный зал из блоков 600 на 600 и кран рядом стоит… Мы с Витькой подумали в унисон: пока я тут кривляться буду, Витька с краном – котельную перекрывать… Ну и что, что колонны ещё прочность не набрали… Где потом кран взять? Так и порешили. Была, оказывается, у Витьки ещё одна бутылка.

Начали мы концерт. В «зале» человек 30. Впечатление, что их насильно сюда согнали — хмурые такие сидят. Мы и так, и сяк — не идёт программа. Выручил, как ни странно, Валерка Заговора. Потому что он пел все песни под один аккорд, да и тот где-то в субконтроктаве. Вышел он петь про «провожала на войну бабушка пирата», да кто-то на него из зала так глянул, что Валерка слова напрочь забыл, а во всём его репертуаре ещё всего одна песня: «как-то мы с женою раз…», да и то он последний куплет не знал. Ну, запел он, а Клещ присвистывал:
…Ты-на, ты нам голос грубый,
Не шумите, скиньте шубы!
Ррраз (Клещ свистит) и сняли…
Народ в зале оживился…  Так вот чего им нужно! И нас понесло, но недолго. Народ сам полез на сцену, отобрали гитару и в течение 3 часов сами себе давали концерт… Подлил масла в огонь Костя Мельников, который разделся по пояс и вытащил на «сцену» двухпудовку. Он делал с ней, что хотел, а потом затравил души зрителей экспромтным аттракционом: продержал гирю на вытянутой руке пока мы громко считали до сорока. Потом он вытянул из кармана мятый трояк и сказал, что положит ещё столько же, если кто-то продержит дольше, а если кто-то примет вызов и не продержит даже до пяти, то он сам кладёт трояк на бочку. Конечно, у Кости больше денег не было, и расчёт был на хилость контингента. Расталкивая друг друга, народ полез на сцену, испросив у Костика согласия поднять в долг, но повторить никто не смог, и к концу аттракциона Косте были должны уже человек пятнадцать. Это надо было видеть! Прощаясь, клялись, что лучшего концерта никогда не видели и не слышали. И не надо!

 

А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ВИКТОР старался как можно быстрее разложить плиты перекрытия на ригеля. Дело спорилось, но угнетало то, что и крановой старался, как можно быстрее… добраться до заветной бутылки. Он начинал ныть всякий раз, когда нужно было переставлять кран. И вот оставалась последняя плита. Виктор раньше поднял её на кровлю, но стрелы не хватало взять её и уложить на место. Нужно переставлять кран. Крановой — ни в какую. Подцепи, говорит, одной стропой ближний торец, я её подтяну, а потом все крюки набросишь и положишь на место. И Виктор повёлся. Потянул крановой плиту и… вся конструкция, как карточный домик, на него шатнулась…Виктор быстро спрыгнул на кучу песка, а крановой сказал: пошли вы на…, вылез из кабины и ушёл в степь, так и оставив плиту зацепленной. Всё бы ничего, если бы плиты сразу приваривали, а у нас сварщик в это время глотку драл на концерте. Ситуация… Поломали мы головы и нашли выход. Всё исправили и колонны отнивелировали, а как сделали не скажу. Антинаучно это, но наводку дам — при помощи скрепера.

 

В Е П Р Ь

…возле самого дворца ошивался
То ли буйвол, то ли бык, то ли тур…

Наделал шороху наш концерт, а вернее Костя Мельников. Описанный выше спецконтингент уважает только силу. Ну, коль у нашего Кости она с избытком, его зауважали. Буквально на следующий день приходим мы с работы, а Верка нам докладывает: приезжали «эти» на скрепере и оставили свиной окорок, говорят, пусть Костя зачтёт как возвращение долга, а то деньги не скоро будут. Ребята всё всерьёз приняли. Виктор говорит, что надо отнести окорок назад, сказать, что шутка, мол… Мы все согласились и Костя, погрузив свиную ногу килограмм на десять на велик, повёз её назад. Поехал да и пропал. Мы стали Виктору пенять, что он подал нехорошую идею. В конце концов, мы живого мяса аж от Москвы не пробовали, а как бы было замечательно…
Не успели закончить тираду, показался Костя, опять с ногой на багажнике, да ещё и какой-то мешок через раму. Силы Небесные! Оказалось — молодая картошка! Костик рассказал, что его встретили враждебно. Что, говорят, от нас передача в падлу для вас, что совсем никакого уважения… Костя начал отступать: да нет, говорит, мы с удовольствием, но это много… Да не бери в голову, говорят, нам стройуправление аванс задержало, мы им толкуем, что хлеба уже не на что купить (читай — водки), поэтому работать голодные не будем, так они, суки, полмашины жратвы прислали. А что нам с ней делать, когда у нас вчера холодильник сгорел? Может и вы когда поделитесь.

Костя не смог им сказать, что у нас холодильника отродясь не было, ну и приехал с мясом назад. А картошка откуда?  Да там один, что мясо привозил, запал на нашу Верку… Ему там объяснили, что ему до Верки институт закончить надо… Но он, всё одно. Сказал, чтобы я мешок Верке лично в руки передал. Верка в штыки — вези картошку назад! Но Костя сказал: сама вези. Смех смехом, а с мясом что делать? Холодильника-то и впрямь нет. Верка выход сама нашла. Развела марганцовку, намочила в ней тряпку и обмотала окорок. Вырыли возле реки яму – песок мокрый, холодный, замотали всё в целлофан да и зарыли…
На следующее утро будит меня Верка. Думаю, пора печь разжигать и  дуркую, что не слышу, тяну с подъёмом… Только Верка вроде как плачет, и причитает. Вепри, вепри… Что за вепри? Я вскочил и выбежал из вагона. Верка показывает на берег, и что я вижу? Две, по-видимому, дикие «чушки» терзают наш окорок… Я вскочил в вагончик, схватил лопату, ткнул Витьку в бок и выбежал готовый вступить в бой за наше мясо… Виктор выскочил с молотком следом. Что касается ВЕПРЕЙ, то может они и не дикие, их много бродило вокруг нашего стойбища, что-то за нами подъедали, спали там, где ночь застанет, никто их не искал, а, думается, и не считал. Мы неоднократно склоняли Витьку прибить хоть одну, но он не вёлся. Кстати, Витька был уверен, что дорожники так и сделали, а рассказывают сказки про стройуправление.

Между тем, прижатые нами к реке чушки своей добычи не отпускали, а перебрасывали друг другу, как баскетбольный мяч. Я злорадствовал: чушки явно не понимают, что мы их загоняем в западню. Одна пыталась прорваться через Витьку, но он так прицельно метнул свой дротик точно ей в лоб, что она оставила попытку и выпустила мясо. В это время вторая подобрала окорок и… прыгнула с ним в реку, в самую стремнину(!!!), вторая последовала за первой и вскоре девять окороков скрылись в волнах за поворотом.

— Не жили богато, нехер и начинать, — выразил Виктор общее негодование и пошел досыпать.

Я молча стал разжигать печку-мангал, а Верка молча чистила свой подарок, загадочно чему-то улыбаясь. Спать уже не хотелось, и я присоединился к Верке.

 

ТАКОЙ ХОККЕЙ НАМ НЕ НУЖЕН!

Пришли с работы, освежились в Тубе, сели ужинать. Летит на нас скрепер! Мы уже привыкли к данному способу передвижения наших «коллег»-дорожников, и ни чему не удивлялись. Как обычно, эффектно осадив машину, из кабины вышел «посол по особым поручениям» бригадира Хожалого — Витёк — и донёс до нас «высочайшее повеление»: как мы сильны в гиревом отношении, то нас хотят проверить и в других видах спорта, конкретно, нас вызывают на футбольный поединок. Место и время указывалось в «маляве». Мы засомневались насчёт места проведения матча-реванша, но виду не подали и вызов приняли.

Надо отметить, что проведение спортивных мероприятий с местной молодёжью ССО тоже предписывалось и высоко оценивалось в соревновании отрядов. Одно настораживало: футбольного поля здесь нигде близко не было… Играть в чистом поле… Кто знает Тувинскую степь, состоящую из кочек с какой-то жёсткой растительностью, сплошь изрытую сусликами, поймёт, что для футбола она абсолютно непригодна. В означенное время мы всё же подтянулись к квадрату на «плане» и поняли, что бояться стоило не поля, хотя и оно требовало отдельного описания. Ворота представляли собой бетонные блоки, поставленные на торец, причём те, у которых коллеги разминались, были метра на два уже. Расстояние между воротами было метров сто и они были развёрнуты друг относительно друга. Но смущало другое: на поле было человек пятнадцать. Все они были в кирзовых прохарях и каждый был под хорошим допингом.

Верка отметила, что все они наелись пестицидов и советовала нам с ними не связываться. Мы осторожно намекнули, что положено иметь в команде одиннадцать  игроков… Нам ответили: если вы зассали, так и скажите, а будете выступать, мы ещё и добавим… В нашем институтском гимне поётся: мы из МЭИ, мы можем сдвинуть горы… Игра началась. Ну, игра это громко сказано. Бардак начался… Никто из них не собирался делиться мячом ни со своими, ни с чужими. Если кому-то попал мяч, он со страшным криком и матерным сопровождением по прямой нёсся к воротам, и не дай Бог оказаться у него на пути ни своему, ни чужому… Костя, правда, изловчился и как-то забил один мяч, после чего они окончательно озверели, добавили ещё двоих и мяча больше не отдавали.

«Игра» приняла какую-то странную форму: если принявший мяч был развёрнут к нашим воротам, гнал мяч в наши, если развёрнут к своим — гнал в свои. Мы бегали чисто статистами, а они играли сами с собой. Не знаю, сколько бы эта вакханалия продолжалась, не случись кому-то из соперников попасть ногой в нору суслика. На полном ходу он дважды скапотировал через голову и катался по траве, истошно вопя. К нему бросились, отнесли в траву, налили стакан, начали оказывать «помошь»… Если до этого у бедолаги не было перелома, то «спасатели» ему его организовали. Валили всё на нас, что это мы его «подрезали» и требовали одиннадцатиметровый… Ну, хрен с ними – пусть бьют! Бил «цветной». Разбег был метров за пятнадцать, но ударил мимо. Мяч полетел метров на десять левее, после чего свои «цветного» чуть не отлупили… Мы сказали, что время вышло, и что они выиграли 17:4, а нам пора уходить… Они вернулись к верещавшему «форварду» и стали приматывать к ноге палку. От боли бедолага уже заходился в крике, но это, похоже, мало кого волновало. Они начали играть снова, может и не заметили, что нас уже нет. Мы подходили к нашему стойбищу, а крик ещё был слышен…

К А Р Л О В С К И Й  С Т В О Р

Между тем, в основном отряде в Минусинске дела шли не так весело — вдруг расстроились все желудки… Подозревая пищу, нам перестали подвозить продукты, и мы окончательно перешли на подножный корм. Бабка Авдотья, забирающая у нас остатки пищи для своей живности, практически поставила нас на своё довольствие, привозила на подводе домашнюю снедь и помогала Верке по кухне (хотя, кто кому помогал?). Она же нам предписала от кишечной хвори есть черёмуху, которой на островках в избытке. Теперь Виктор требовал иметь перед собой стакан черёмухи перед обедом, чтобы он видел, и чтобы мы перед обедом его съедали. Верке строго-настрого приказал: без наличия черёмухи пайку не давать.

Надо сказать, профилактика дала свои результаты и у нас в «удобства» очереди никогда не было. Основной отряд в пик нагрузки помогал ССО, работающим непосредственно на плотине Саяно-Шушенской ГЭС, живой силой. Теперь ввиду форсмажорных обстоятельств одна наша бригада выезжала в Черёмушки — именно так назывался городок строителей. Я всегда мечтал поработать на плотине и упросил Виктора уехать с бригадой. То, что мы там увидели, не поддаётся никакому сравнению…

Карлов створ представляет собой две горы, сдавливающие Енисей с противоположных берегов. Енисей уже был перекрыт и потихоньку наполнялось море. Плотина ещё росла ввысь и должна была достигнуть 242 метров! Бесконечным потоком шли БелАзы с бетоном, высыпали бетон в бадьи, а последние огромным краном подавались к пятну заливки… А там и я с вибратором… И так день и ночь. Однажды я уснул в вертикальном положении, пристёгнутый монтажным поясом к арматуре, так бетон высыпали мне на голову, которую я в последнюю секунду убрал под какой-то выступ. Пусть скажут, что я не строил ГЭС!

Плотина напоминала опрокинутую арку, выпуклой частью навстречу Енисею. Концами арки плотина упиралась в Карлов створ, а Енисей при этом прижимал плотину-арку к скалам мёртво. Снимаю шапку перед проектировщиками… Невероятный полёт инженерной мысли! Не став в своё время военным лётчиком, я думал, что уже не найду профессию сродни… А тут такое!!! Зауважал! И люди здесь особенные — интеллектуальная простота, романтики, смело вступающие в единоборство с природной стихией. Чем не лётчики? В общем, я оказался среди своих. Вечерами у костров пели песни… Им нравились мои, а мне полюбились их. Так бы и не уезжал… А может, приеду сюда по распределению, всё, что тут делается — чисто моя гражданская специальность — факультет ЭНЕРГОМАШ.

                                                ——————————————-

Жизнь, правда, внесла коррективы в мои планы. Много чего случилось в стране. Мне пришлось опять одеть погоны. Однажды я сопровождал колонну машин из Москвы в Братск. Проезжая через Красноярский край, я построил маршрут так, чтобы проехать по столь памятным и дорогим сердцу местам. Я ведь раньше не видел ГЭС в законченном виде и когда увидел — полились слёзы, хоть я человек и не сентементальный… От чего полились? Кто его знает? Сначала нужно Э Т О ! увидеть…

 

Print Friendly, PDF & Email

One Response to Минусинскстудстрой МЭИ — САЯНЫ-76

  1. Людмила on 14 апреля 2016 at 18:46

    Супер! Ильф и Петров отдыхают! А Чепус с Петровым пусть продолжают писАть дальше…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

Return to Top ▲Return to Top ▲