Наши на Кубе

Куба – это неповторима природа, поразительные колибри и опасные скорпионы, прыгучие пауки-яйцееды и «двухжильные» комары — Эль Москитос, лягушки с вертикальным взлетом и игуаны, питоны, крабы, крокодилы и, конечно, акулы… Куба — это авокадо, манго, бананы, ананасы и папайя.

Куба — это ливни, штормы, жара и замерзание при +25°С с пронизывающим ветром при почти 100% влажности! Обо всем и не расскажешь.
Не опишешь закаты.

Природой Куба наделена так, будто на эти острова опрокинули рог изобилия.

Но весь этот рай полюбился не только кубинцам. Главным раздражителем для кубинцев всегда были и остаются США, которых выпроводили из этих мест храбрые кубинцы в ходе освободительной борьбы. Американцы жаждали реванша, но им приходилось считаться с вполне боеспособной армией, в зарождении которой стоял команданте Фидель Кастро.

Если к сухопутным войскам вопросов не было, то воздушные рубежи островного государства защищены были слабо. Постоянные облёты самолётами-разведчиками суверенной территории Кубы северным соседом очень раздражали кубинцев. С целью устранить этот недостаток кубинским правительством было решено открыть военно-воздушное училище и растить национальных воздушных бойцов. Это было в начале 80-х годов прошлого столетия. Кубинцев поддержали страны СЭВ во главе с СССР.

Такое рвение СССР можно объяснить и тем, что ближе к середине 80-х СССР уже сильно «прихрамывал» в гонке вооружений и безвозмездно обучать иностранцев в советских лётных училищах было не по карману. Поэтому решение перенести бремя содержания лётного училища на территорию Кубы было вполне резонным. В перспективе там планировали обучать никарагуанцев и всех друзей из Латинской Америки.

Долина Виньялес в провинции Пинар дель Рио – природная зона, которая внесена в список Культурного наследия ЮНЕСКО. Она славится карстовыми пещерами и «mogotes» – необычайными природными конструкциями из карста с вертикальными стенами и плоскими вершинами. Пространство между моготес заполняют табачные плантации.

Именно в провинцию Пинар дель Рио в июне 1982 года прибыла команда летчиков-инструкторов из России численностью в 20 семей. Прибыла для того, чтобы помочь кубинцам открыть национальное военное авиационное училище и обучить первых курсантов летному мастерству. Сначала прилетели в Гавану через шотландский Шеннон. Недельную адаптацию проходили в отеле «Дружба» (AMISTAD) в Гаване. При отеле был бассейн, а возле бассейна продавалось пиво. Очень всем понравилось «Буканеро».

 

Мужской половине приехавших для адаптации больше ничего и не надо было. Женщины в основном интересовались шопингом, хотя были сильно ограничены в средствах и больше созерцали — на будущее. Все были людьми военными и помнили предписания: вести себя скромно и никак не выдавать в себе русских. Через этот отель прошли и чехи, которые приехали сюда с той же целью, но по технической части, т к обучать кубинских курсантов предстояло на чешских «Альбатросах». Вот русские и шифровались под чехов.

Все были в гражданской форме одежды и на время забыли свои воинские звания. Просто – инструктор.

Серёга Можаев по стечению обстоятельств прилетел один. Супруга должна была прилехать позже. Эта временная свобода давала Сереге много преимуществ: он мог подольше возлежать возле бассейна, пригубить больше пива и пристальней оглядеть достопримечательности.. Уже дня через три Серега понял, что одно из самых главных, достопримечательностей Кубы — это девушки. Все разные, но все красивые. Не страдают комплексами или стеснительностью. Даже полные смело демонстрируют то, чем наградила их  природа.
Один раз Серёга задержался возле бассейна дольше обычного.

— El piloto soviético se aburre? — спросила яркая кубинка и села за стол напротив.

«Началось в колхозе утро…», — подумал Сергей, вспомнив наставления компетентных товарищей о возможных провокациях. Настораживало именно «piloto soviético» — тут и переводить не надо. Откуда она знает, что я «piloto soviético»? Уже отследили…

— Вам не скучно? — произнёс неизвестный субъект с соседнего столика.
Сергей стушевался, повесил на себя улыбку и пробормотал :

— Нет, нет, что вы? Я как раз уходить…

И Серёга позорно ретировался с полной уверенностью, что действует разведгруппа, но его «piloto soviético» голыми руками не возьмешь.

За ужином он доверительно рассказал товарищам об инциденте и долго не мог успокоить свой смех, когда узнал, кто была эта muchacho и чего она хотела.

Куба всегда была известна как место для «любовного» туризма. Не зря же американцы здесь устраивали свои «дачи». Учитывая зарплату на Кубе, совсем не удивительно, что молодые кубинки часто и быстро идут на контакт с иностранцами. Это их способ выживать, получить деньги и потратить их на то, что им так давно хотелось.

Не обязательно идти на специальные улицы в поисках ночных бабочек. Они повсеместно, но чаще находятся в отелях. Как бы это грубо не звучало, но большинство из них интересуют только деньги. И если мужчина окажется один в городе, то повышенное внимание со стороны кубинок ему гарантировано.

Что до переводчика, то им мог быть кто-то из советских нефтяников или геологов, которые тоже проживали в этом отеле.

А насчет секретности миссии… Это только в России секрет. А здесь американцы, до которых 90 миль, еще вчера передали по радио, кто приехал и для чего. А «сарафанное радио» ретранслировало сообщение на всю Гавану.
После этого Серёга твёрдо решил совершенствоваться в испанском и добавил себя в группу, где уже были Сашка Козырев и Юра Попов. Остальные летчики в процессе обучении собирались опираться на знания русского курсантами, им давали более 300 часов.

К большому сожалению, закончилась недельная адаптация подарившая «piloto soviético» массу положительных эмоций и первоначальных знаний местного колорита и традиций. Оказывается, этим превосходным каникулам советские лётчики были обязаны американцам (опять американцы), которые заблокировали было наши корабли где-то Эгейском море, а в трюмах кораблей находились те самые «Альбатросы», да ещё жадность чехов, заломивших такую цену за самолёты, что и кубинцы и СССР долго торговались…

Но политики сказали своё слово и, наверное, прибавили какие-то жесты но… корабли разблокировали. Помните из «Крёстного отца»: все можно решить, если к словам приложить кольт! Пока наши политики мерились… ну, знаете, чем мерились, «piloto soviético» лежали возле бассейна.

И вот наша группа в провинции Пинар дель Рио в городе Сандино, аэродром Сан Хулиан, где нам предстояло обучать курсантов летному делу и вводить в строй летчиков, прошедших обучение в СССР, в Краснодарском ВВАУЛ, но имевших большой перерыв в полётах.

Несмотря на то, что собственно училища ещё не было, быт советских лётчиков был отлично организован. Их заселили в 4-этажный дом, полностью меблированный. Холодильник (!!!) полностью загружен продуктами. Работал кондиционер. Смущало то, что стекол в окнах не было, но были жалюзи. Конечно, при таких среднегодовых температурах (+25) это было оправдано, но смущало. Жалюзи и антимоскитные сетки.

В летные дни кормили по реактивной норме, что называется «на убой». Даже старт-завтрак был «убойный»: какие хочешь фрукты, напитки, мороженное т.д. в любом количестве. (Это не наши два яйца и бутерброд, если успеешь!)

Инженерно-технический состав жил в другой 4-этажке вместе с кубинцами.

Курсанты жили в общежитии по 4 человека в комнате, питались отдельно.

Командиры эскадрилий были кубинцами. Воспитание, поощрения и наказания (по нашему представлению) было на них. Мы только учили летать и с кислородной маской, вместо плётки, по лётному полю за нерадивым курсантом не бегали.

Командир полка был кубинец, полковник Молинед, который заканчивал Ейское училище вместе с первым кубинским космонавтом Арна́льдо Тама́йо Ме́ндесом, а военным советником у него наш командир полка из Борисоглебска, полковник Владимир Яковлевич Муха.

Начальником училища был генерал Де Гомес. его зам — Де Ла Пас.

После прибытия и размещения, наши лётчики приступили к полетам. Надо сказать, что всё также соблюдая конспирацию, радиообмен вели на испанском языке. Но, так как, со знанием испанского у наших летчиков было не очень, то они, пытаясь как-то приспособиться, писали на наколенных планшетах русскими буквами испанские слова и фразы. Но проблемы были не только во взаимном понимании в воздухе но и с землей, так как, земля иногда отвечала на таком же «испанском».

Так, что, американские «коллеги» должно быть хватались за животы от истерического смеха, слушая бесплатные шоу в эфире.

До прибытия летчиков-инструкторов, курсанты уже два года занимались теоретической подготовкой под руководством преподавателей из России. Была и языковая практика.

И все же каждый инструктор корректировал полученные знания «под себя», исходя из личного опыта. (Надо понимать: учили всему по-новой и за короткое время преуспели в этом больше, чем преподы за два года за боны и чеки).

В принципе, все обучение основывалось на советских НПП, КУЛП и руководству по эксплуатации. Поэтому нет смысла переписывать здесь Инструкцию лётчику самолёта Л-39, объясняя методику выполнения полётов с курсантами.

Я ставлю своей целью показать жизнь моих товарищей на Кубе за пределами Инструкции…

Рiloto soviético Козырев

— Моё решение выучить испанский было твердым. В эскадрилье были кубинские лётчики, закончившие Краснодарское ВВАУЛ. В основном, у них и учился испанскому и, в первую очередь, выучил ненормативную лексику (руско-кубинский мат), в которой кубинские летчики очень преуспели, обучаясь в Союзе. Это было очень важно: а ну как пошлют тебя сексуально половым путем, а ты: «Си-си».

Был у нас там пилот по фамилии Ул—ов, через 1,5 года пребывания спрашивает меня:

— Саш, кто такой Usted?

Вместо вечного «Como esta?» (как дела) его спросили «Como esta Usted?» (как у Вас дела?), а он задумался, не пидором ли его назвали.

Ни буквы «Ж», ни «З», ни «Ш» в испанском нет. Меня звали Сача. Если нужно было назвать фамилию — Косирев. Даже «Ы» нет.

Я уже через 3 месяца курсантам ни одной команды в воздухе по-русски не давал.

С курсантами всё, как в Союзе, только без писанины.

Летали 3-4 дня в неделю в две смены.

Первую отлетали, обед, отдых и предварительная на завтра. Если полёты во вторую смену — предварительная с утра, обед, полёты. Когда полётов не было, курсантами занимались командиры взводов — кубинцы. Чаще всего им выдавали мачете и они косили траву и пр. Тот же ПХД.

Чтобы облегчить понимание курсантами пунктов инструкции лётчику, я сделал выжимку из основных действий курсанта при посадке. Как ни странно, они легче воспринимали мои требования и своевременно выполняли их. Пробовал как Ладыченко: «Бубни полёт по кругу!» , но курсанты сразу сбивались и входили в ступор — очень много слов — 12 листов в инструкции.

На посадке я выделил 4 задачи:

При подходе к 30 метрам:

— взгляд подальше (mirada mas lejos),

— на полосу на метр (a la pista a un metro),

— взгляд влево (mirada esquerda),

— не падать (sin bajar).

Из первых моих четверых курсантов вылетели двое, из второй четвёрки вылетели все, но одного списали по здоровью (при подъеме на 4 км — me siento mal — чувствую себя плохо).

Добро на самостоятельные полёты давал комэска по моему представлению, или его советник из наших.

Один из моих курсантов, уже без меня, на следующем курсе, при катапультировании на тренажёре ударился головой о несбросившийся фонарь — инвалид.

После того как все курсанты вылетели самостоятельно, появилось время вводить в строй краснодарских выпускников. Практически вся работа с ними была в зонах. На втором году им доверяли летать с курсантами.

Пилотажные зоны были в форме эллипсов над сушей к северу от аэродромов (Сан Хулиан и Ла Колома) и на стыках — пол зоны над сушей, половина над морем — на юге.

Летали всегда в жилетах. Однажды я в «порыве гнева» забыл надеть жилет, зону дали над сушей, но когда техник доложил, что я улетел без жилета, меня тут же посадили. Все южные зоны были частью над болотистым берегом с крокодилами, частью над морем, где кишат акулы. До нас, если кто катапультировался над морем — никого не спасли. А при нас никто не катапультировался. Помпаж двигателя с остановкой был у Бори Николаенко (прошлым летом умер в Оренбурге). Он посадил самолёт на вынужденную в кустарник марабу, пока вылез из этих кустов с колючками, комбез порвал в клочья. Поступок геройский. Высоко был отмечен кубинцами. Но случилась с ним ещё одна беда, если можно так выразиться. И закончилась она плохо.

Взаимоотношения с неграми было разным. На кого нарвёшься. У меня с ними было ровно. А Боря (почти Герой Кубы) подрулив на линию исполнительного старта (тех пост, где контролируют работу механизации крыла, тормозной системы и т. д.), выпускающего не увидел. Постоял, постоял, да и дал газу на взлётку. Оказалось, выпускающий техник-негр уснул за каким-то ящиком. Ну вместе с ящиком его и сдуло. Так он поднял бучу, что лётчик специально его «сдул» — расист. В 24 часа лётчика депортировали, несмотря на то, что чуть раньше носили его на руках. Скорее всего, это сделали наши.

В быту все семьи жили дружно. Радость у одного — это радость у всех. Проблемы у одного — это проблемы у всех.

Владимир Яковлевич Муха говаривал: «Мы (воины-интернационалисты) не можем быть сильнее других, чем самый слабый из нас».

Отвечая ему, вместе мы были силой! Вместе работали, вместе отдыхали.

По праздникам – кубинским и советским — нас собирали в штаб на совместное с кубинцами «подведение итогов». Пиво было за кубинцами. На этот фуршет выделялись деньги.

 

Каждую субботу и воскресенье выезжали на пляжи, а кто хотел — на рыбалку. Застрельщиком у рыбаков был сам полковник Муха. Смешно было видеть его в семейных трусах и с удочкой на берегу озера. Он не стеснялся, хотя озеро было рядом с нашим расположением. Мне даже кажется, что он собственным примером сознательно держал возле себя и делал рыбаками тех, кто с радостью променял бы удочку на пиво.

В основном ловились Труча (trusha – bass), щука и Солнышко (sannifish). Иногда – теляпия. Рыба ловилась только на червя, а с червями была напряжёнка.

Да, собственно, напряжёнка была со всей рыболовной утварью. В магазине ничего для рыбалки не продавали. Использовали только своё, привезенное из России или практиковали мелкий ченч с местными рыбаками: 5 крючков — чекушка водки. Друзья, приходившие в гости, чесали «репу» путаясь в догадках: на кой черт у меня на балконе подвешен хлыст бамбука с прикрепленной гирей снизу. (Бамбук на острове произрастал, но весь кривой, спиралеобразный. Отягощением я его выпрямлял для удилища.)

Новый 1983 и 1984 год отмечали на пляже (вдали от цивилизации, кроме нас там никого не было).

 

А вот еженедельные поездки делали на пляжи, где были и кубинцы. При температуре воды меньше 25 градусов по Цельсию кубинцы не купались. Agua fria – холодная вода.

Иногда встречали там наших воинов-соотечественников из других подразделений, которые с удовольствием фотографировались с красивыми кубинками, какие почерней, чтобы послать родным фотку с припиской: «Мама я женюсь!». Ему – прикол, маме с папой — инфаркт.

На втором году новая группа и новый аэродром «Ла Колома», а в «Сан- Хулиан» перелетели МИГ-21.

При нас кубинской революции было 25 лет, Фидель был молод и здоров, по телеку я слушал его в оригинале. Фидель был умный мужик, истинный патриот Кубы. Ему верили безоговорочно.

Конечно, все понимали, что без нашей помощи не потянули бы кубинцы лётного училища. (Союз, нам говорили, ежедневно вкладывал 11 млн. рублей на помощь Кубе). После нас курсантов стали вывозить «краснодарские кубинцы», которых мы ввели в строй.

Связи ни с кем нет.
По приезде в Союз, в беседе с полковым КГБ-шником, мне было настоятельно рекомендовано на связь не выходить.

Рiloto soviético Можаев

— Очень мне нравилась асфальтовая ВПП аэродрома Сан Хулиан. Садишься — хоть стакан рома на капот ставь — не расплескаешь, такая ровная и мягкая.

Мне это было очень кстати, потому что я вообще на самолете Л-39 третий раз(!) в жизни коснулся полосы. А приехал учить курсантов! Перед командировкой меня послали на «переучивание» с Л-29 на Л-39 в Приморско-Ахтарск. Свозили меня два раза в зону, сказали: «отлично» и отправили на Кубу. А чего тебя, — говорят, — возить еще по кругу, если у тебя первый класс!?А самолет в принципе другой — «деревянный» какой-то против Л-29. И пилотаж другой, и посадка…Не даром на нём штопора запретили — плохо выходил. Мы, правда, на Кубе узнали об этом после окончания программы и штопора открутили «за милую душу».

На первых порах удивлял до смеха способ буксировки самолетов. Кубинцы таскали их трактором «Беларусь».

Еще мне нравилось проводить наземную с курсантами в беседке под двумя пальмами. (УЛО был недалеко, но там проходили партсобрания, заканчивающиеся обильным фуршетом.)

Под пальмами процесс располагал к благости, совсем не хотелось повышать голос на курсантов, даже если пора было прибить.

Ласково так говорю на испанско-советском: если ты мне и завтра отмочишь такую посадку, в увольнение не пойдёшь. А он, мерзавец, мне возражает (возразил бы в России!?).

— Не имеете права…

Сам знаю, что не имею, но его смелый облик на земле, а не в воздухе, меня сильно подбешивал. Да и комэска, «кубинец краснодарский», вроде как на его стороне.

У него (курсанта) видите ли «мучача» вроде как забеременела — никак нельзя не отпустить. Он же всё время о ней думает, вот полёты и не клеются…

Твою мать! Да у нас бы пол Борисоглебска было бы на «сносях», если бы у Кистанова (командира роты) это было аргументом к суточному увольнению!

Так что, в увольнение отпускали сто процентов курсантов. Некоторые убывали в Гавану. В понедельник курсант запланирован летать, а его нет…Вскоре я перестал удивляться, хотя для себя отметил, что такой либерализм у командования был только в отношении увольнения к девушкам, а все косяки по службе войск жестоко пресекались. Если инструктор пожаловался на неподчинение — завтра этого курсанта уже не было. Даже больше. Если курсант не вылетает в положенные часы, требует дополнительных провозов, то меня начинают прессовать: может он боится летать? Тогда пора его списывать… Приходилось защищать курсанта, давать дополнительные полёты и, все-таки, выпускать.

В целом ребята были хорошие и я выпустил всех. Основной ошибкой некоторых курсантов было пренебрежение точным выдерживанием скорости уже после третьего разворота.

Прямо перед нашим приездом был случай: при перехвате самолёта-нарушителя потерпел катастрофу истребитель МиГ-21ПФ ВВС Кубы (аэродром Ольгин). Дежурный истребитель был поднят на перехват легкомоторного самолёта, вошедшего в воздушное пространство Кубы со стороны Гаити. Нарушитель (предположительно самолёт торговцев наркотиками) следовал над морем, на малой высоте, Пытаясь сопровождать его, МиГ-21 управляемый кубинским капитаном, начал гасить скорость, вышел на режим сваливания и упал в море на траверзе н.п. Хибара. Лётчик погиб.

Вот на этом примере я объяснял, что нельзя гасить скорость ниже эволютивной, даже близко к ней не подходить. Особенно у земли. Близость земли должна пугать больше, чем большая высота.

Кажется поверили. Все освоили сложный пилотаж, маршруты, полёты строем, ознакомительное боевое применение: несколько бомбометаний и пусков ракет. Однажды, в северной зоне заметили американский F-16. Он нас приветствовал покачиванием крыла. В ответ покачали и мы. РП, правда, быстро выгнал нас из зоны, чтобы мы ещё чем не покачали…

Дальше курсанты переходили на МИГ-21. Правда не все. Некоторые мои курсанты через полгода возвращались уже лейтенантами (а мы 4 года(!) корячились на лейтенанта) и мы их вывозили уже по инструкторской программе. После нашего отъезда они должны были заменить нас вместе с «краснодарскими» летчиками. Почти все они проходили через Анголу.

Перед началом полётов с курсантами мне напомнили о прохождении ВЛК. Ну надо, так надо. Думая, что будет всё как дома, я готовился к длительной процедуре. Как же я был удивлен и обрадован, что вся ВЛК практически прошла за день. Почти все врачи были негры. Стоматолог увидел у меня кариес, так за 10 минут 10 пломб поставил. А я ведь зашел в его кабинет просто за подписью. В конце дня он меня случайно встретил в коридоре и зазвал опять в кабинет. Чем я ему глянулся, — до сих пор не пойму, а только он еще за 10 минут отбелил мне зубы. Безвозмездно. Ну, я же не жлоб какой, отблагодарил, конечно. На следующий день отбеливаться ринулись все женщины. На всякий случай, поправлюсь: многие. Этот негр-врач не отказал никому. А вот Боре Николаенко с афрокубинцем не повезло.

Своё представление о характерах негров я услышал от Ладыченко. Так как он был у нас секретарем парторганизации, то часто выезжал в предместье Гаваны – Лурдес. Там дислоцировалась войсковая часть радиоэлектронной разведки, и на её базе проводились общевойсковые партконференции. Часть была очень большой даже по российским меркам. Много было солдат-срочников. Они жили в казармах и спали под марлевыми балдахинами — от комаров- москитов. И все же эти москиты – переносчики болезней — доставали их и там.

Для борьбы с комарами вызывалась антикомариная группа, состоящая человек из десяти. Эти люди, в основном негры, собирали пустые полиэтиленовые пакеты, скорлупу кокосов, банки, бутылки, словом, всё то, где могла застаиваться вода.

Кубинцы ходили с большими сумками, куда немедленно попадало всё, что плохо лежит.

Тащили всё: от сохнущего солдатского хэбэ, до открыток с портретами советского Политбюро. Начальник «комариной банды» выпускник Ленинградского «САНГИГА» оправдывал их действия следующим изречением: «Компаньеро, это же негры. Ничего не могу поделать, у них это в крови. Если негр не украл, когда вошёл, значит украдёт, когда выйдет!».

Там же, в Лурдесе, солдаты-срочники, не заморачиваясь статьями «Красной книги», изымали из фауны Кубы любое приглянувшееся животное, которое могло служить сувениром. Особенно этим славились команды, доставленные сюда на пароходах – барках. Это не самолет с 25 килограммами полезной массы. Ладыченко предлагали крокодиловую кожу или кожу питона по твердой цене: 1пёс (песо) – 1 сантиметр кожи. Предлагали и живых рептилий по тем же расценкам.

Сделки ему показались сомнительными и он на них не позарился. У самих поставщиков, разумеется, ремни на часах были из крокодиловой кожи.

По выходным, по желанию, можно было уехать на пляж, на рыбалку, иногда в Гавану за покупками. Правда, чтобы что-то купить, прибегали к многоходовкам. Я мог потратить 30 долларов со своего инвалютного счета, магнитола стоила 200. (Приказом назначался офицер, у которого хранилась валютная карта и он за всех платил. Потом валюта списывалась со счета покупателя). Покупали в складчину, по-очереди.

Была, правда, у нас огромная привилегия: если местный житель хочет выпить водки, он покупал положенные ему 3 бутылки в месяц по 3 песо. А хочет он больше — пожалуйста, но в 10 раз дороже. Мы же могли покупать, сколько в нас влезет. И не только в нас… Всегда на совместных «чаепитиях» мы приходили с бутылкой. За кубинцами был стол. Но какой стол!!!

Однажды мне выпала честь оказать услугу командиру полка. Он был многоженец и многодетен (говорили: 7/21). Собираясь устроить помолвку одной из дочерей, попросил меня купить (за его деньги) два ящика грога. Я изладил. Полковник говорит: проси чего хочешь. Я три дня плохо спал: чего я хочу?! Я всего хочу! Надоумил Ладыченко.

— Ты, — говорит, — попроси самолёт на остров Хувентуд… От там оттянемся! — Ты же холостяк! И, вроде как от него, — вбрось дезу, что женщинам нельзя — самолёт типа малюсенький, и нам ещё должны показать запасные площадки.

Я и попросил. А он и дал. Ан-2! (У него свояк – министр транспорта).

Про этот остров столько было баек, что загорелись все.

Женщины быстро смекнули, чьи зоны мы хотели пристально рассмотреть и настояли на своём участии.

Изначально Хувентуд носил название Остров Сосен (по-испански — Остров Пинос, Isla de Pinos). На острове действительно росли хвойные леса, но большую их часть вырубили под цитрусовые плантации. Сегодняшнее романтичное название «Хувентуд», которое остров получил в 1978 году, переводится с испанского языка как «Остров юности» или «Остров молодёжи». Такое название было дано, благодаря студенческим бригадам, которые приезжали сюда для налаживания индустрии сельского хозяйства.

«Остров на протяжении 300 лет был пристанищем для пиратов и считался возможным прототипом Острова Сокровищ, описанного Робертом Стивенсоном в одноимённом романе. В качестве доказательств указывается, на наличие на нем, во-первых, сосновых лесов, во-вторых, холма под названием Подзорная Труба, в-третьих, бухты Сигуанеа с небольшим островком у входа в нее, в-четвертых, карстовых пещер, в одной из которых могло находиться убежище Бена Ганна, а в-пятых, факта обнаружения на нем остатков бревенчатого форта, отождествляемого с «блокгаузом».

Здесь пираты запасались провизией и пресной водой, чинили суда, поправляли здоровье и здесь же прятали захваченные и награбленные сокровища.

Много легенд ходило о сокровищах, спрятанных здесь. Самая красивая легенда о сокровищах капитана Франсуа Леклера. Согласно легенде, в пещере были спрятаны 2 миллиона золотых дублонов.

Остров до настоящего времени привлекает много кладоискателей. По имеющимся сведениям, повезло одному американскому аквалангисту. Им был найден сундук с драгоценностями на 3 миллиона долларов».

(из Википедии)

Красивые виды, ослепительно синее море, белые песчаные пляжи, пальмы, самые красивые девушки – всё это очаровывает человека и кодирует его приехать сюда ещё.

В 1931 году на острове была построена тюрьма Пресидио Модело, в которой с 1953 по 1955 г. содержался Фидель Кастро.

Тюрьма находится примерно в 5 км к востоку от Нуэва Херона. Это место является одним из самых впечатляющих и в тоже время самых печальных, так как в течение многих лет здесь в заключении содержались те, кто выступал против диктатуры.

Внушительные пятиэтажные блоки с камерами (внутри каждого блока находилась башня для вооруженных надзирателей) позволяли разместить до 250 заключенных мужского пола. Все здания тюрьмы соединялись тоннелями.

Не высказать, как мы были благодарны полковнику Молинеду за предоставленную возможность увидеть этот райский остров, услышать его историю и сожалеть, что времени было отведено мало и мы не успели найти клад с драгоценностями. Мы — русские. Мы бы нашли.
Ведь добывали же мы всяких морских обитателей на глубинах до 20 метров без всяких аквалангов. Сноркелинг – это называется.

Как-то на рыбацкой шхуне мы попали на островок напротив н.п. Гуан. (Родственник одного курсанта устроил такую прогулку).

Там как раз разводили лобстеров в огромных вольерах огороженных сетками. На шхуне был большой садок с водой. Работники этой фермы выловили штук двадцать огромных особей, вероятно для какого-то ресторана, и перебросили в наш садок, подарили нам. Как всегда мы ответили бутылкой. Так-то, абы кому, ловить лобстеров запрещено под страхом невероятных штрафов. Решил я из своего сувенир сделать. Первое — надо от внутренностей избавиться. А как? Да сварить! Нашёл я соответствующий тазик, налил воды, кинул жменю соли (внутренности нужно будет съесть. Пива пол холодильника). И тут зашел Козырев. Вместе мы «препарировали» лобстера, а заодно и все, что было в холодильнике.

Кстати, я не сразу мог отличить лобстера от лангуста. Лангуст – более утонченный собрат лобстера. В отличие от последнего, он имеет более длинное тело и небольшие клешни. Его достоинство – мощный, подвижный хвост и длинные усы. Лапок у лангуста на одну пару больше, а панцирь украшает орнамент из шипов. Размер тела достигает 60 сантиметров в длину. Предпочитает обитать в теплых спокойных водах. Мясо лангуста считается вкуснее и нежнее, поэтому и стоит дороже. Съедобными являются хвост и брюшко. Самые изысканные деликатесы готовят из хвостов.

Вечером пришёл Ладыченко. Указательный палец левой руки замотан синей изолентой. А у меня на столе ошметки от лобстера и во множестве пустая тара от пива.

— Что, сувенир не получился? — спрашивает.

— Очень он был аппетитный, — отвечаю, — да и не последний он. Мы же теперь знаем, где садки стоят.

— Один ел? — не унимался Ладыченко

— Зачем один… Приходила первая эскадрилья. — «Сача Косирев».

— А как панцирь вскрыли?

— Да дверями ! В детстве орехи дверями колол?.

— Точно! Как я не догадался? И палец был бы цел…

Ближе к «дембелю» началась сувенирная лихорадка.

Я, Козырев и Ладыченко каждые выходные выезжали на Карибский залив Байя де Кортес (Bahia de Сortes). Прежде всего для того, чтобы изъять подводных обитателей из их же среды обитания, препарировать и привезти на Родину в качестве сувенира, как родным и близким, так и работникам вышестоящих кадровых органов – большим охотникам до эксклюзивных сувениров.

Люди с опытом утверждали, что «хорошесть» места дальнейшего прохождения службы прямо пропорциональны количеству и качеству привезенных в Кадры сувениров.

Иногда с нами ездил преподаватель И.И. Воротий – большой любитель подводной фотографии. Делал он съемки с помощью старенького советского ФЭДа, поместив его в целлофановый пакет и загерметизировав посредством скотча на фотофильтре. Что касается изъятия морепродукта из среды обитания, задача была не из лёгких.

Самым ходовым сувениром можно смело назвать раковину моллюска Milk Conch (Молочный Конк). Но её не просто добыть. Нужно иметь спецснаряжение: ласты, чтобы доплыть до камней и не ходить голыми ногами по ежам, треники, потому что барахтаясь в воде часа по четыре, вы окоченеете, даже если вода плюс 25°С, обязательно футболка, чтобы не сгорела спина, она же могла быть дополнительным садком, Как на фото. (Очень подходило для этих целей легкое оливковое полевое кубинское ХБ). Нужна сетка для транспортировки улова и в ней надутая камера от мяча, для придания высокой плавучести садка, либо надутая автомобильная камера на поверхности. И нужна самодельная пика — важнейший инструмент ныряльщика. Ею можно отломить кусок коралла, оторвать губку, перевернуть каменную глыбу на рифе, достать из трещины лангуста. Пикой можно отогнать даже акулу, стукнув ее по кончику рыла. (Не пробовали.) Лётчики изготовляли пику из соответствующего трубопровода МИГ-21, сплющенного с одного конца.

Конечно, процесс добычи моллюсков был делом не простым, но гораздо сложнее было чистить раковину и извлекать из неё моллюска. Его подвешивали за мускулистую «ногу» и оставляли висеть на солнце до тех пор, пока раковина не падала под собственной тяжестью, освобождая тело моллюска.

Следующая проблема состояла в том, что почти все подводные твари приглянувшиеся нам, были краснокнижными и кубинцы наотрез отказывались пропускать их через границу даже в формалине. На кубе сувениром могло стать все: от крокодила до питона из сухопутной фауны и черепах и раковин – из морской. Между «от» и «до» сухопутных располагались совсем уж такие мерзкие твари, как паук-яйцеед и скорпион. Ну, про яд скорпиона распространяться не будем, а вот про яд яйцееда скажем, что он идентичен яду скорпиона только в период паучьего гона.

Когда у них гон «совьетико» узнали случайно, когда техник одной эскадрильи прибежал в санчасть с распухшей до плода манго мошонкой. К счастью, быстро нашлась сыворотка, и технику вскоре полегчало.

Это было в июне. Заодно узнали, почему паук зовется яйцеедом. Покрытый черным ворсом, с огромными волосатыми ногами, паук был хорошим сувениром, если ему ввести пару кубиков формалина и высушить на солнце.

Однажды я испытал жуткий страх, когда какая-то тварь побежала вверх по моей ноге под штаниной. Курсанты открыли рты, да так и застыли, глядя как их инструктор, ни с того ни с сего, начал отплясывать «цыганочку». Оказался безобидный гекон. Черт его сподвигнул залезть в мою штанину. А если бы яйцеед?!

Есть и традиционные сувениры, которые везут туристы с Кубы. В первую очередь это, конечно, сигары. Всем известно, что Остров Свободы — один из мировых лидеров по выращиванию самого качественного табака. Лучшими сортами сигар, сделанными вручную, считаются Cohiba, Punch и Hoyo of Monterrey.

Следующий обязательный пункт — кубинский кофе — очень вкусный и ароматный. Любители этого напитка по достоинству оценят лучшие его сорта: Arabica Serano Washed, Сubita и Turquino. Кстати, кофе можно вывезти сколько захочется.

Отдельного внимания заслуживает кубинский ром, сортов которого в стране очень и очень много. Известная с давних пор и популярная во всем мире марка — Havana Club. Другие лидеры по производству рома: Legendario, Paticruzado и Santiago.

Но как распределить довольно хилый бюджет воина-интернационалиста, чтобы «всем сестрам по серьгам»? Да никак! Вот и ныряли… Чтобы всем!

Курсанты крайней группы подарили Сергею попугая. Замечательного кубинскго амазона, зеленого, статного… где-то за три месяца до отъезда. Жена Сергея улетела в Союз рожать ребенка и ему не с кем было разговаривать, как только с Кешей. Надо сказать, Кеша быстро схватил великий и могучий русский язык, особенно в части ненормативной лексики и стал хорошим собеседником временному холостяку. Серёга так с ним сблизился, что уж и не помышлял оставлять Кешу на Кубе. Твердо решил вести его с собой в Батайск.
Сначала он изучили вопрос о легальной иммиграции попугая, но это оказалось сложным делом. Надо было предъявить попугая ветеринарным органам, сделать какие-то прививки, получить разрешение на вывоз и т.д. Это требовало массу времени и немалое вложение денежных средств, в которых «пилото совьетико» вечно были ограничены.

Кто-то Серёгу надоумил, что для вывоза, попугая надо малость подпоить, мол он заснет и спокойно будет пронесен через сито таможенного и пограничного контроля. Еще за месяц до отъезда Серёга начал проводить с Кешей КШУ. Сядут вдвоем, откупорят бутылочку рома и понеслась… Серёга себе пол-стакана, ложку (разбавленного) Кеше. И так, под разговор, бутылки и нет. Серега кривой, а Кеше хоть бы хны. Крылья повесит и посылает всех на…

Месяц тренировок с постепенным увеличением дозы и… попугай засыпал с Серёгой одновременно. Клади его на спину, хоть вверх ногами — дрыхнет, открыв клюв и закатив глаза. Серега ходил радостный такой и полностью переключился на добычу раковин. С помощью своих друзей Сергей очень преуспел в заготовке раковин и вскоре его запас едва умещался в семи ящиках от рома. Дальнейшие строки не хочется даже писать… Нужно было сделать последний шаг от таможенника, который дал добро на перемещение через границу всех Серёгиных ящиков и чемоданов, когда этот предатель, считавшийся Серёгиным другом, решил остаться на Родине.

Все Серёгины ящики были, как братья: и размером, и расцветкой, и способом упаковки. Конечно, таможенник знал, что в них, но попросил открыть один — чисто формально. Все раковины и звёзды были обмотаны бумагой и переложены древесной стружкой. Таможенник просто скосил взгляд и отошел, давая добро, как вдруг… Все время прохода через таможню у Сергея через левую руку был переброшен пиджак — чего его одевать? Жарко. Но, если бы кто-то попросил его пиджак надеть, Серёга не смог бы этого сделать. Левый рукав представлял из себя сложную конструкцию, внешне никак не отличающуюся от правого рукава. Но это внешне. На самом деле внутренняя подкладка рукава была перевязана и представляла собой потайной карман, где и покоился Серёгин друг Кеша. находясь в крайней степени опьянения. Может он захотел сменить позу в тесном тайнике, а только рукав Серёгиного пиджака начал подпрыгивать и издавать нечленораздельные звуки именно в тот момент, когда Серёгин багаж уже был осмотрен. (Зря Сергей не послушал совета друзей — заклеить Кеше клюв скотчем).

Границу Серега прошел налегке, с одним чемоданчиком. Попав под горячую руку таможенника, даже раковины остались на той стороне. На Родине. Все семь ящиков!

— Ну как после этого доверять птицам?

Рiloto soviético Ладыченко

(на фото – крайний справа)

— Из двух моих групп, двое сами не вылетели. Один был точная копия Челентано. Улыбался всегда.

— Я ему говорю: «выравнивай! – спит и улыбается» Кричу: В Ы Р А В Н И В А Й !!! У Б Ь Ё М С Я !!! – уже не спит, но все равно улыбается и ничего не делает …

— И так 14 часов. Когда узнал что его списывают — улыбался ещё шире.

А второй вообще был как ёж — «не полетит, пока не пнёшь».

Остальные были хорошие ребята. Летать любили и, я уверен, что они стали настоящими воздушными бойцами.

(Много позже один наш офицер был в «горячей точке» в Анголе советником и привёз мне привет от кубинского лётчика, воевавшего в этой стране против оккупантов Претории. По описаниям – один из моих курсантов. Конечно, мне было приятно, что подготовленные нами кубинские летчики остановили войну в Анголе.)

Некоторые поступки моих курсантов вызывали у меня крайнее удивление и недоумение…

Вспомните ваш первый вылет? По многолетней традиции, вы оставляли в квадрате пачку «КАЗБЕКА», на старте красочный боевой листок… Здесь традиций еще не было — кто во что горазд… Моего первого курсанта экипаж встретил своеобразно. Сняли с него, сидящего в кабине, шлемофон и разбили на голове яйцо (!). Ну, типа — летчик вылупился. С головы все стекает на комбез…

После этого, бедного перворазника достали из кабины и бросили в канаву с бурой грязью, а в довершение туда же бросили и огромную бычью лягушку (Rana toro).

(Если впервые слышишь голоса лягушек-быков, то трудно поверить, что это голос земноводного, а не крупного зверя. Многим, например, он напоминает рев быка, что отразилось и в названии вида. Размер этих лягушек доходил до 20 сантиметров, а вес до полутора килограммов).

Не знаю, может это и романтично, но мне не понравилось и я отошёл попить кофе и съесть мороженное.

Старт–завтрак никто не отменял.

Ещё меня поражало, что по «закрытой» территории аэродрома шлялись посторонние. Чаще родственники кубинского персонала. Провожу наземную, а один курсант постоянно смотрит в сторону и на часы. Посмотрел и я в ту сторону. Смотрю, а за пальмой его мучача прячется. Как вам? А один раз Бог меня отстоял от депортации в 24 часа:

Даю инструкции возле тренажного самолёта, а под ногами крутится «шоколадный» пацан лет десяти. Мой курсант спрашивает: можно пацану сфотографироваться в ЗШ возле самолёта?

— Ну сфотографируй, только быстро. И чтобы он от сюда смылся.

Курсант снял его раз, поменял позу — два… Я взял фотоаппарат, сфотографировал сам и фотоаппарат положил в карман. — Отдам после занятий. Через 15 минут пацан возвращается и приводит «шоколадную» красавицу лет так от 15 до 25(!).- Она тоже хочет… в ЗШ!

— Ну, сфотографировал и её. Лишь бы отстали.

И  З А Б Ы Л про это. Но, не тут-то было!

Как-то на пляже играю с сыном и двумя своими курсантами в волейбол, жена недалеко загорает… Трогает меня за руку давешний пацан — пойдём мол. Показывает в мангры… Я думаю: может помощь какая нужна, пошел за ним. Метров через 30 тропинка закончилась и пацан куда-то пропал.

Выходит из кустов та самая красавица — мучача. Показывает фотку, где она в ЗШ, поднимает большой палец в верх и… снимает лифчик ! Типа — принимай благодарность.

Я разворачиваюсь и быстро, как лось, ломлюсь через кусты. Мучача бежит за мной с криком: ты что, не мужчина? Перед выходом на пляж я тормознул и крикнул курсантов: Луиса и Марсело. Хвала Господу! что они были рядом. Эта сексуально озабоченная, маньячка могла бы закричать, что угодно! Короче, повязали они её и куда-то утащили.

Потихоньку вылетели все, кого не списали. Лётчики-инструкторы стали больше летать на себя. Проверяющими летали В.Я. Муха и командир полка Молинед.

Как-то Молинед предложил мне слетать на доразведку погоды. Как раз было время пассатов. Погода менялась ежечасно.

Когда увязывались в кабинах, он сказал что покажет мне очень интересную картину. Заинтригованный, я быстро доложил готовность и мы взлетели. Курс взяли на полигон.

Полигон для бомбометания и ракетных пусков находился на самом западном полуострове Кубы Гуанаакабибес длиной 97 километров. Из-за заболоченности полуостров практически был необитаем, поэтому его первозданная природа представлена кактусами и низкорослыми мангровыми зарослями.
Вся территория полуострова отдана для свободного обитания диким кабанам, оленям, грызунам, игуанам, птицам и, конечно, верховным представителям пищевой цепочки — крокодилам. Береговая линия полуострова чрезвычайно изрезана и представляет собой тысячи маленьких островков, на некоторых из которых находились наши мишени. Особо хочется выделить один островок, на котором располагалась вышка-башня руководителя полётов на полигоне. В этот день во вторую смену планировалось учебное бомбометание. При подлёте к полигону, Молинед запросил РП полигона и доложил проход без стрельбы на низкой высоте.

Мы быстро, по крутой спирали снизились и метрах на 20-ти на малой скорости полетели над островком с вышкой наблюдателя. Не долетая до вышки, Молинед накренил самолет и сказал: смотри вниз. Так вот в чем заключался сюрприз! На островке метались крокодилы!

Это песня!

Когда прилетели на базу, Молинед словесно дополнил картину в красках. Благо языковая практика в Союзе позволяла это сделать.

«Островок был излюбленным местом лёжки крокодильего отродья. Их там было не меньше сотни. Лежали один на одном и все смотрели на вышку, где постоянно двигался и при этом кричал «потенциальный обед» руководитель полётов. Каждый ждал одного: когда этот желанный кусок мяса свалится на землю. Но этого не могло произойти в принципе, так как этого субъекта доставляла сюда и увозила огромная винтокрылая птица, при виде которой крокодилы разбегались без оглядки. Птица зависала над лежбищем и особи, не успевшие смыться в мангры загодя, теперь туда летели по воздуху… В это время РП спускался по болтающейся лестнице вниз на освободившуюся площадку и мигом, по другой лестнице, с ловкостью боцмана, заскакивал в верх на наблюдательный пункт. Птица улетала и крокодилы возвращались на любимое лежбище и тоже продолжали наблюдать и ждать. Летчики удивлялись: здесь же неподалёку происходили взрывы, завывания реактивных двигателей, но этим драконам все нипочем, ничем их от сюда не выкуришь. Но каким-то осколком крошечного мозга ползучие твари понимали и со всех ближних островков неслись на островок РП, чуть заслышав гул приближающегося истребителя, словно точно зная, что этот остров бомбить не будут.. Может я ошибаюсь, думая, что они ждут РП, чтобы растерзать, может они его охраняют как заложника — гаранта их безопасности? Черт их поймёт!»

Потом Молинед спросил, что мне понравилось на острове Нувентуд?

Я хотел сказать: женщины, но постеснялся и брякнул — тюрьма!

— Это ж надо, три человека управляются с 250-тью заключенными.

Молинед усмехнулся:

— Это что? Вот по курсу взлёта нашего аэродрома находится тюрьма для злостных преступников — там вообще один управляется!

— Да как же это ? – недоумевал я…

— А там, считай, подводная лодка зарыта. Похожая конструкция сооружения. По отсекам – заключенные. Смотрящий вылез из под земли на поверхность как через люк подлодки, задраил его, да и сел в беседке…

Так вот почему на Кубе преступности нет! — подумал я. — Преступников живыми хоронят!

И в самом деле: кошелёк у туриста подрезать — святое дело, но телесный контакт — Боже упаси! Турист на Кубе – лицо неприкосновенное.

Позже пытался я с воздуха тюрьму эту разглядеть, хоть какие-то её признаки — нет, не видно. Вот дорога в «никуда» есть, видна, а больше ничего.

Встреча с рифовой акулой в Bahia Honda (Байя Онда)

(Всякий, способный прыгнуть с парашютом, способен и на все прочее)

Во время сувенирной страды приходилось уезжать за 100 километров от Ла Коломы, чтобы найти дикое, не топтаное туристами место. На ближних пляжах мелко, ничего путного не найти. Или заплывать нужно метров за триста до камней и рифов. Доплыть то можно, а держаться на воде часа два — три, нырять метров на 12 и выгребать назад с трофеями — дело очень трудное и опасное. Вот и уезжали туда, где глубже сразу с берега.

Берег городка Байя Онда — именно такое место. Поехали с Можаевым. Он что-то приболел и в воду не полез, а промышлял на берегу, перелопачивая тонны выброшенных водорослей.

Дно там плоское, как стол. Впечатление застывшей магмы без растительности. Идешь, как по пемзе, только очень скользкой от морского «мха». Метров через 30 резкий обрыв до 6 метров, 10, 15-ти и дальше бездна. Я держался края «стола» и нырял метров на 10. Моллюски были и я их складывал в авоську привязанную к торсу.

Увлекшись, я потерял контроль над временем. Вместе с тем, усилилось волнение и я уже собрался заканчивать охоту, и пошел на крайнее погружение метров на 15 т.к. заметил там что-то непонятное, какое-то странное существо прыгало по дну…

Усиленно работая ластами, я пытался взять эту глубину, и взял бы, хотя уже начала трещать голова, но заметил промелькнувшую по дну тень. Мне стало интересно, что за тень. Перевернувшись на всплытие, я увидел большую, метра три длиной, рифовую акулу. Она изучающе огибала меня метрах в десяти. У меня «вспотели зубы». Я лихорадочно стал вспоминать правила поведения при встрече с акулой, но приходило в голову только одно – не делать судорожных движений, чтобы акула не подумала что жертва ранена. Постоянно опускаясь под воду, чтобы не терять из виду акулу, я старался ритмично делать движения, но дюритовый заточенный ломик из рук не выпускал, хоть он и мешал плыть.

А вдруг, штыковая! Акула продолжала держаться возле меня, постоянно сжимая круг. Думаю, меня спасла стена, на которую я запрыгнул как дельфин и как торпеда поплыл над «столом» под островок из водорослей. Только там я расслабился и огляделся. Акула не рискнула преследовать меня на мелководье. Когда я, наконец, выпрямился, подняв головой килограмм 10 водорослей, Можаев принял меня за морского зверя и собрался метнуть в него огромный булыжник. Позже я узнал, что рифовые акулы, совершенно безвредные для человека.

Дома я порылся в справочниках и понял, что это странное существо, которое я толком не разглядел, оказалось нетопырем. Больше я таких нигде не встречал.

В завершение немного о Лурдесе

В США издавна были определены цели превентивных ударов по нашей стране. В том числе, ядерных. А это сотни городов, промышленных и военных объектов.
Советскому Союзу, а потом и России, был необходим постоянный контроль за действиями потенциального противника. Центр в Лурдесе перехватывал информацию, циркулирующую по важнейшим каналам связи и в системах боевого управления США. И таких каналов было немало. Всего в части работало девять разных отделов в том числе отдел КВ перехвата. Самая ответственная аппаратура находилась в Центре обработки информации (ЦОИ). В первую очередь, огромные спутниковые тарелки.
По разным данным, радиоэлектронный центр добывал от 40 до 90 процентов всей разведывательной информации по США. Он был способен отслеживать военную и коммерческую связь, включая финансовые учреждения, компании высоких технологий, космическую связь. Вся территория США и Западного полушария находилась под пристальным оком Лурдес-Центра.

Разрушение СССР и социалистического лагеря 25-го декабря 1991 года нанесло Кубе колоссальный ущерб. «Предложив вывести все советские войска с Кубы и намекнув, что четыре Курильских острова тоже могут быть возвращены Японии, советский и российский лидеры (Горбачев и Ельцин.) отбросили гордость, и по сути дела, начали вымаливать помощь у США для своей разваливающейся экономики.

Поспешность Советского Союза вызвала явное недоумение у Ф. Кастро, который намеревался увязать постепенный вывод советских военнослужащих с ликвидацией находящейся на острове американской военно-морской базы Гуантанамо. В результате Куба потеряла и внешний рынок, и поставщиков оборудования из СССР и стран Восточной Европы. Россия в одностороннем порядке разорвала многие действовавшие соглашения, что привело к разрушению 40-45% кубинской экономики. Чтобы выжить, кубинцы пустили под нож 70% молочного стада и из-за нехватки удобрений и сельскохозяйственной техники резко сократили производство сахарного тростника. Был нанесен сильнейший удар и в области военного сотрудничества. В том числе закрытием российской базы радиоразведки в Лурдесе, созданной еще в 1964 году. В результате Россия потеряла важный источник получения информации о положении в Западном полушарии и США». (из открытых источников)

С особой горечью хочу сказать о том, что участь разведбазы в Лурдесе постигла и Военное авиационное училище, у истоков которого стояли советские лётчики. Если посмотреть сегодня со спутника на места нашей дислокации на Кубе, на аэродромы превращающиеся в руины, на всю похеренную инфраструктуру, на городки, где мы были счастливы, когда искренне дружили с Кубой, возникает чувство беспомощности. Вдруг осознаешь, что нет никакого способа изменить ситуацию. Уже никогда не восстановить доверия в том объеме, который был до предательства.

Над рассказом работали: Геннадий Чепус, Виктор Петров, консультанты.

Наш рассказ дополняет ранее сделанный фильм, подаренный Сергею Можаеву Сашей Козыревым 3 декабря 2016 года.