Мне и самому нравилась эта песня, но ничего не мог поделать со своей натурой — тягой к перемене мест и «экстремальному туризму». Не пугала даже расшифровка. Соглашаясь на этот «туризм», я ни сном, ни духом не представлял себе, насколько он будет «экстремальным». В те годы карманными деньгами считались сотни тысяч, но купить на них можно было мало чего. В стране вовсю свирепствовал бартер. Оказалось, моё предприятие должно было всем, а главное — городу за коммунальные услуги. Сорок пять миллиардов(!).
Чуть ли не на следующий день моей интронизации, потянулись ходоки-раздражители проверять нового начальника на вшивость: «Иркутск-Энерго», Водоканал, АТИ… Помните, как в кино: «Не будут покупать билеты — отключим газ…». Со мной было так же: «Завтра отключим свет!» Никакие доводы, что предприятие оборонное, градообразующее, не возымели действия на этих мытарей, но ведь и меня сюда послали, чтобы я соплей не распускал, да по щекам не размазывал…
Вызвал начальника штаба и приказал добавить к караулу два поста для охраны и обороны двух трансформаторных подстанций… Подстанции-то были на моей территории, но дверями выходили на городскую. Вот я и подстраховался. На вопрос НШ: «Почему две подстанции?» Ответил, что схема электропитания в России двухлучевая. «А-а-а» — протянул НШ, хотя, конечно, ни хрена он не понял, да и не должен. Городские мытари были очень пунктуальны: завтра, как и обещали, в восемь утра подъехали на аварийке к ТП. Весёлые такие, ключами звенят… Идут так по-хозяйски, а тут:
— Стой! Кто идёт?
— Вот те раз! Мы Иркутскэнерго, это наша ТП, а ты чьих будешь?
— А я охраняю как раз эту ТП.
— Ну ладно, пошутили и будет, — продолжают медленно приближаться… Солдат рванул с плеча автомат… Иркутскэнерго, как ветром сдуло. Драпанули, быстрее своего визга, как говаривал генерал Лебедь.
Ну, думают, отключим с другой стороны. Подъезжают к другой ТП, а там тоже боец с автоматом прохаживаются…
Вот тут-то они и ко мне.
— Что творишь начальник? Беспредел это…
— Беспредел, — говорю, — мне устроят мои служащие, у которых из-за вашего отключения в тридцатиградусный мороз в квартирах батареи остынут. А с вами мы договоримся.
Вот я и подвёл читателя к бартеру. Я вам ширпотреб завода, а вы мне –эл. энергию. Сошлись и замирились. Видно, молва прокатилась по коридорам власти, как можно с военными вопрос недоимок решать. Другие подтянулись, но теперь заранее о встрече по телефону договаривались, без кавалерийских налётов. А ну как у солдатика рука дрогнет…
Приезжала и братва: отдавай нам свои опилки, а мы из них технический спирт…. Ты в доле…
Пиджаки расстегнули, чтобы стволы были видны. Чтобы я сговорчивей был, что ли?
Заело меня это, ведь братва не понимает, куда пришла. Здесь войсковая часть, а не общество с ограниченной ответственностью.
Нажимаю кнопку «НШ».
— Петрович, принеси пару стволов, я сейчас на охоту еду…
Петрович просчитал ситуацию (видно и раньше приезжали), тащит за стволы два калаша, а солдатик за ним цинк патронов — на два часа наступательного боя…
Ушли братки ни с чем, а мы с Петровичем поржали.
Вопрос с электроэнергией был самый простой из того вороха проблем, что свалилась на мою голову в самые первые дни пребывания в должности начальника. Самый сложный — топливо. Где его взять, если на счетах пустота, а все квоты выбраны? Производственный план Москва не отменяла. Крутись, коль взялся за гуж. Помогла родная авиация, а именно — 350 АПИБ, расквартированный рядом.
Приезжает как-то комендант гарнизона вместе с замом мэра и сообщает, что завтра прилетает первый заместитель командующего войсками ЗАБВО генерал-полковник Болдырев Владимир Анатольевич.
Визит посвящён передислокации войск и техники.
Как ты, мол, смотришь, если мы встречу организуем на твоей базе?
Намекает, подлец, на мою столовую, соответствующее обслуживание и кухню. Оказывается, мой предшественник приучил весь гарнизон устраивать встречи именно здесь. Я согласился только на кухню вскладчину, а буфет, говорю, за вами.
На следующий день перед прилётом Болдырева комендант устроил типа тренинга. Построил в одну шеренгу командиров частей и устроил строевой смотр. Что тут началось… Из 15-ти майоров и подполковников ни один не был одет по форме. Штаны от парадки, шинель повседневная и наоборот, а добрая половина вообще в бушлатах. Какие там портупеи!? На все вопросы – один ответ: сто лет вещевого довольствия не получали. Как я только что из столицы, и штаны у меня ещё на коленях не пузырятся, решили, что докладывать мне. Потом передумали. Форма-то у меня чёрная, а Болдырев, говорят, её не жалует. Ну, мне и лучше. Чего светиться?
Болдырев, правда, меня всё одно высветил.
— А что, — говорит, — тут «железнодорожники» делают? Или флотилию Ангарскую здесь сформировали? Чё молчишь? Вопроса не слышал?
Я бодро доложил, что вопрос слышал, ответ думаю…
— Это хорошо, что думаешь, — сказал генерал и прошёл дальше. Остановившись напротив, следующего от меня майора в бушлате спросил:
— А чего это у тебя, майор, такая ро… лицо красное? Пьёшь?
— Никак нет, — отвечает майор, — просто сосуды близко, а на морозе… Да и спиртного взять негде — тайга…
Но зам.командующего на эту лапшу не повёлся, а заметив на майоре авиационные эмблемы продолжал:
— А чего тебе спиртное искать, вы же со своих 31-х литров по сто массандры сдаиваете? Или больше?А на что хоть списываете?
По-моему, генерал вопрос задал так — чисто поржать, но майор с солдатской простотой пустился в объяснения.
— Ну как же, — говорит, — антиобледенение, охлаждение генераторов…
— Вот потому у тебя майор рожа и красная, что никакие генераторы от тебя спирта никогда не видели! — сказал, как отрезал, Болдырев, и пошёл дальше тихо напевая: две турбины, две кабины, а в кабинах…
Я не расслышал, что там в кабинах, но сразу понял, что зам. командующего большой знаток авиации, хотя удивляться тут нечему — у него собственный самолёт для инспекции войск округа и налёт, наверное, под тысячу часов в год.
На обед зам. командующего пришёл, но от чарки отказался, и я от греха попросил убрать спиртное. Ну уж, когда Болдырев убыл, гарнизон, как положено, расслабился…
Перезнакомились быстро. Майор оказался зам.ком полка по ИАС и отличным парнем. Узнав, что я Борисоглебский, он в этот же вечер увёз меня в свой полк, где знакомство продолжили уже чисто авиационной компанией. Не отпускали до полуночи. И то сказать, немеряно оказалось общих знакомых и их ратных дел, которые на слуху у авиаторов всех видов и родов войск. А спирт у них знатный! Три литра дали с собой. Никакая это не массандра. Лётный состав пьёт только чистый спирт. И «генераторы» лётчики не обижают. Я тут же был посвящён в тайну, что ни черта они не сливают, и что этот спирт в воздухе не был. Когда посиделки перевалили далеко за полночь, я осторожно поинтересовался: пьём, а как же сегодня летать будете? Ответ был лаконичным: «лётчик не тот, кто пьет между полетами, а тот, кто летает между пьянками».
Я ничего не понял, хоть и сам вышел не из кукурузы. Зато в этот вечер приобрёл такой опыт ведения хозяйства войсковой части, что многие трудности перестали быть таковыми. Конечно, этот бесценный опыт был изобретен и опробован в отдельно взятой авиационной части, но, учитывая мои авиационные корни, я легко перенёс его в повседневную жизнь вверенного мне военного завода. И ещё уяснил для себя, что не один в этом глухом сибирском краю. Не важно, какие у кого погоны. Мы АРМИЯ! И в Армии меня одного в беде не бросят, без взаимодействия нам не победить ни в каком военном конфликте. И ещё одно немаловажное открытие я для себя сделал: чем дальше от столицы, тем меньше в людях спеси!
Что мы знаем о спирте? С2Н5ОН! В 1996 году это была не просто химическая формула, это был эквивалент мены. Тонна кокса для кочегарки – 10 литров эквивалента. И наоборот: куб необрезной доски –те же 10 литров. Один списанный кунг для авиаторов возвращался ко мне 20-ю литрами ректификата, а потом превращался в передний мост УАЗа и два радиатора… Всех превращений и не опишешь. Слава Богу, что я родом из авиации! Даже не представляю, как бы сводил концы с концами, если бы в городе не стояли военные лётчики.
Единственно, в чём одинаково нуждались обе наши части, так это в топливе. Бензин и соляра никак не встраивались в схему бартера. Керосина хоть отбавляй, а бензина нет и солярки тоже. И близко-то нет, только в Ангарске нефтебаза, а до неё 600 вёрст. Решили мы с замом по тылу 350 ИАП выдвигаться в Ангарск.Загрузили по полной мою служебную тойоту дарами, способными растопить душу чиновника, сидящего на квотах и лимитах,да и выдвинулись.
Дело в том, что все части Б—ого гарнизона снабжались службой горючего ЗАБВО через базу хранения ГСМ в Ангарске.Здесь, в городе,была гарнизонная заправка. Моя часть — центрального подчинения и лимиты устанавливал Центр. При такой структуре местные меня игнорировали. Те же лётчики просветили, что отдельные войсковые части с небольшим расходом горючего в целях улучшения обеспечения ГСМ могут прикрепляться к ближайшей войсковой части (читай 350 ИАП). Этим я и планировал воспользоваться,написав прошение на имя нач. тыла ЗАБВО.
На выезде из города, возле ГАИ, останавливает нас военная автоинспекция. Знакомый старлей попросил Сергея воспользоваться его рацией и позвонить в часть. Вернулся Сергей очень чем-то озадаченный…
— В Котласе, — говорит,- МИГ-31 разбился, экипаж погиб, полёты приостановили на всех аэродромах до выяснения причин…Сегодня, похоже, не едем.
В часть ехали молча. Мне вспомнились катастрофы, в которых погибли мои товарищи и настроение стало совсем кислым.
Я подвёз Сергея к штабу и остался ждать. От решения его начальников зависело: разгружать тойоту или нет. Ведь мы забили всё свободное пространство машины всевозможными подарками…
Из даров взяли охотничьи артефакты: шкура медведя, рога изюбря и лося, подарочные охотничьи ножи, выполненные из лопатки компрессора МИГ-31 и две канистры всё того же эквивалента.
Сергей, однако, вышел очень быстро и сказал, что командир не отменил поездку, что на разборе катастрофы обойдутся без него.
На вопрос, какова предварительная версия гибели экипажа в Котласе, Сергей ответил, что экипаж потерял работоспособность в воздухе, а конкретнее будет версия по результатам комиссии.
Наконец, мы выдвинулись. Стоял январь 1997 года. Мороз, заносы… Ехали часов восемь, с двумя остановками на перекус и отправку надобностей, но время пролетело просто мгновенно за разговорами об армейской жизни и способах её оптимизации. Конечно, я больше слушал. Майор Сергей К. был моложе меня, но службы «понюхал» и рассказать ему было о чём. Конечно, я провоцировал разговор в основном на авиационные темы, да и ему самому интересно было рассказывать истории из жизни его части, и он рад был, что нашёлся заинтересованный слушатель. Рассказал, что полк его летает на Миг-31 и состоит, в основном, из молодых лётчиков, недавних выпускников Армавира и Ставрополя. Наверное я постарел, думая, где лейтенант и где МИГ-31!?
Сергей мои сомнения разрушил.
— Как ни странно, — говорит, — но старлеи быстрее переучиваются на эту технику, чем майоры и подполковники. Дело даже не в пилотировании самолёта, дело в большом количестве электронных систем и «старички» просто ленятся их осваивать.
Сергей продолжал: полк пользуется ВПП гражданского аэропорта…
Что ВПП двойного назначения, я прочувствовал на своей шкуре: только с московского рейса на сибирскую землю стал, а сзади как шандарахнет, я аж присел под воздействием быстро нарастающего рёва истребителя на форсаже. Грохот был такой, что вибрировали лёгкие. Это было так внезапно и неожиданно, что я, ошарашенный, ничего не мог понять: откуда на гражданском аэродроме взялись истребители?Это всё одно, что во Внуково на ВПП пару ТУ-22 увидеть! Что же это за монстры?Оторвались от бетона и через минуту растворились в воздухе, оставив за собой раскалённое марево?! Причём, мне показалось, что шасси они убрали на высоте 20 сантиметров от бетона(!). Р е с п е к т!!!
Ещё перед отъездом мы условились заехать к свояку Сергея на Аэродром «Белая», возле Усолья Сибирского. Сергей вёз подарки своему родственнику, он там начальник ТЭЧ, и собирался у него пополнить запасы спирта. Как оно там пойдёт в Ангарске, а спирт лишним не бывает. Там у них на «Белой» сверхзвуковые ракетоносцы, так они 400 литров «массандры» только на охлаждение тормозных дисков тратят! Да ещё чистый на противообледенение стёкол(!?).
Минут пятнадцать Сергей сокрушался, что в их части такие никудышные самолёты, как МИГ-31.
— Ну, чемодан чемоданом. Летать-то он летает, но совершенно бесполезен для полкового хозяйства. Сам посуди: прототипом Миг-31-го был Миг-25. Так у Миг-25 заливалось 250 литров «массандры» и 60 литров чистого пшеничного спирта. Слетает на разгон-на-высоту с включением спиртозависящих спец.систем: РЛСБО, станции постановки помех «Сирень» — и весь спирт на замену… Гастроном, одним словом!А что у 31-го? – Один «массандрический» бачок?
Ну, думаю, «Понесли ботинки Митю!» Интересно, а знает Сергей, что с постановкой на боевое дежурство Миг-31 напрочь прекратились полёты в Нашем Небе НАТОвских U-2 иSR-71?
Наверное в курсе, но своя рубашка (зам. по тылу) ближе к телу… Сергей поразил меня знанием матчасти всех типов самолётов, особенно в части заправки спиртом.
Последнее, что я спросил у Серёги, отчего у них такая длинная ВПП? Я час сегодня шёл к вам вдоль взлётки.
Он и здесь не растерялся и рассказал мне, наверное, авиационную байку.
Построили новую модификацию истребителя МИГ-31 пятого поколения.Получилась она, как всегда, тяжелее предыдущей модели.И при попытке взлететь врезалась в забор в конце ВПП. В КБ Микояна консилиум: «Что делать с самолетом?»Облегчить конструкцию, уменьшить полезную нагрузку, форсировать двигатели, применять стартовые ускорители??? В итоге, решили на всех аэродромах перенести забор и увеличить взлетно-посадочную полосу. Вот и у нас ВПП много больше трёх километров.
Я удобно пригрелся на заднем сидении тойоты, придавленный какими-то мешками и слушал его как «театр у микрофона». Меня совершенно не раздражал этот «праздник словесности», было даже хорошо думать о своём под монотонный монолог Сергея. Слушая про многотонные обороты спирта, я умилялся, вспоминая свои 2 литра на МИГ-17.
Как далеко шагнула авиация! Получается,и не шагнула бы без спирта… Выходит,двигателем прогресса в авиации был Менделеев? По Серёгиным рассуждением выходило так. Меня угораздило про Менделеева высказаться вслух. Сергей очень аргументировано и грамотно поставил меня на место.
— Да, нет, — говорит.- Менделеев запатентовал, считай, 40-градусную водку, вернее соотношение 45,88% спирта на 54,12% воды. А спирт придумали средневековые алхимики и назвали Spiritus. В переводе с латинского — ДУША. И это правильно! Знаешь, что в авиаполку является Душой? Не знаешь… Душой полка является ЗАК-2.5-375 — заправщик агрессивных компонентов с емкостью спиртового отсека 2.5 куб.м.!
— Кто ты Серёга, что заканчивал?- не удержался спросить я.
— Воронежское ВВАТУ, — ответил Серёга.
— Уважаю твоё училище.
И Серёга погнал про училище…
Я почти заснул, когда почувствовал съезд с дороги. Сергей сказал: «Покосное!» И я вспомнил, что меня пригласил заехать в это село мой зам. по производству, отпросившийся забить телка у престарелых родителей.
— Обязательно заезжайте! Печеночки пожарим, — говорил. — И мясца возьмёте в дорогу.
Покосное стоит прямо на дороге. Чего не заехать? Пообедать пора, да и рюмочкой свой организм порадовать… Однако, как «генераторы спирта не видят», так и нашим организмам рюмочка обломилась. Облом вышел по всем статьям, включая обед.
Объяснением всему стала банальная ситуация. Набрал вес скот, который кормили на мясо, пора забивать, а мужики все в городе на заработках. А тут «нечаянная радость» — приезжает мой зам. с ножиком длиной 60 см.! Порезал он свой скот, а у калитки бабушка-соседка: «Зарежь касатик и моего кабанчика, да вот рюмочку испей, чтоб сподручней…» Отчего и не испить, да не зарезать? Испил «до», зарезал и три раза испил после. А у калитки ещё две бабушки и дедушка. Когда мой зам, весь в крови убиенных животных, с окровавленным «ножичком», в полной «просрации», сопровождаемый толпой очередников прошествовал мимо нас с большим креном и «рысканьем» по курсу, я как-то не рискнул его окликнуть.Чёрт его знает, может ему уже во всём, что движется кабанчик мерещится?
В общем, выехали мы из села «не солоно хлебавши», подвернули к прогалинке у дороги, да на капоте и закусили. Благо, в машине всего было.Серёга вовремя подметил, что «основа летания — сон и питание» Кто бы сомневался. Оправились и поехали дальше. Серёга опять за своё. А знаешь ли ты, что такое Массандра? А Султыга, а Шпага? А как отличать? Я ответил, что представляю себе в общих чертах. На что Серёга даже обиделся: как же ты будешь выживать здесь, не владея этими познаниями?Вот взять массандру- крепость у неё зимой и летом разная.Его голос слышался всё дальше и дальше, и я уснул. Остальное дослушивал водитель.
Проснулся от тряски и понял, что вылетели на грейдер. От Тулуна до пос. Средний асфальта считай не было. Ох и Велика же Наша Страна, особенно, если ехать по грейдеру. К моему удивлению, Серёга спал и посапывал. Что ему эти ухабы? Пока я спал, он трижды приложился к фляжке и теперь ему хорошо. Проспал он почти до Среднего.
Аэродром «Белая»
Как нас встречал Серёгин свояк Игорь — это отдельная песня. После приветствия мы себе уже не принадлежали. Игорь быстро всё прояснил и спланировал: сегодня баня и встреча, а завтра охота!
А насчёт горючки? — говорю…
— Завтра пятница, — печатает слова Игорь. — Кому вы в Ангарске нужны в пятницу? Тем более, на охоте с нами будут два начальника отдела с базы.
Ну, охота так охота! Вот я и подошёл к охоте.
На следующий день, с утра, Игорь убежал на построение, а мы начали приготовление к охоте. Кроме личных ПМ-ов, другого оружияне имели, но вчерашняя компания уже с утра доставила к Игорю два ИЖ-27, как и обещали. Обе Ижевки были новые, поэтому пристреливать их придётся уже на месте. Обещали охоту на изюбря. Сергей страшно злой вернулся с построения часа через три. Клял почём зря всю дальнюю авиацию с её рутиной и постоянными авралами.
Мы были уже готовы. Быстро загрузились в ГАЗ-66 и выдвинулись. Охота предполагалась в урочище на реке Малый Зого. Там возле зимовья сбор команды и инструктаж охотоведа. Со слов Игоря, дорога не близкая, но снегопада «метео» не обещает, проходимость у ГАЗ-66 великолепная, так что постараемся нагнать время. Чем дольше пробирались мы по таёжному зимнику, тем больше жгло меня сомнение насчёт производства самой охоты.
Как мы охотимся в Подмосковье? К примеру, загонная охота на лося. Команда только поднимается с постелей после вчерашней бурной встречи заядлых друзей, а егерь на снегоходе уже «обрезал» следы. То есть объехал вокруг лесного урочища и увидел свежий переход зверя.Выходных следов нет. Вот в этом массиве и будет охота. Зверь стоит внутри урочища. Привезли полутрезвых «номеров», расставили, объехали рощу, высадили загон. Загон подал «голос», началась охота. Всё просто.
Но здесь же не урочище, отдельно стоящее в поле, и просек нет, только лесовозный ус и сплошная тайга. Какой массив тайги будем «окружать»? На чём вглубь тайги доставить загонщиков, ведь на 8-10 номеров и в загон нужно человек 6. До поры все свои сомнения я не высказывал, чтобы не прослыть дилетантом.
Часто дорога была перегорожена упавшим деревом. Приходилось работать пилой.
Добрались мы до зимовья, когда нас и ждать перестали. Зато там был уже такой градус сердечности, что не нужно было даже создавать первого впечатления при знакомстве. Когда мы вошли в зимовье, все кинулись нам угождать. Не знали, куда посадить, чего налить. В котле томилось мясо (извечный охотничий шулюм). Оказывается, предыдущая команда закрыла лицензию на мишку и готовилась к отъезду. После пяти минут знакомства и трёх выпитых штрафных, иначе как «брат» никто ко мне не обращался. Я отвечал тем же уже потому, что через минуту не мог вспомнить, как кого зовут. Потому как отъезжающие очередной тост выпили на «на посошок» я понял, что впереди ещё:
— За здоровье атамана!
— Подъёмная (выход из-за стола);
— под бурку (казак одевает бурку);
— под саблю (осмотр оружия);
— придворная (выход во двор);
— стремянная (нога в стремени);
— седельная(пьют в седле);
— на ход ноги (двинулся);
— привратная (перед воротами);
— закурганная (понятно где);
Десять тостов, и скоро они не уедут. Тем более, что кто-то из летунов влез с внеочередным тостом: «Чтоб «кремль» стоял(!), а винт крутился»! Чего врать, дикого медведя я близко не видел и, тем более, не стрелял. И я спросил, где он лежит? Ответили, что в леднике.
В леднике было сумрачно, и то, что я увидел лежащим на полу, повергло меня в шок…
На полу, на какой-то рогоже, лежала женщина… без головы. Честное слово, я бездумно, не давая отчёта своим действиям, достал и передёрнул пистолет. Зачем? Как ошпаренный выскочил на воздух и заходил кругами перед зимовьем. Из зимовья вышел Игорь с «братом» и вопросительно на меня уставились. Я спросил, кто там лежит?
— Медведь… медведица, — ответил «брат» и полез сам в ледник. Вылез, недоуменно пожал плечами, открыл дверь в зимовье и громко туда выпалил с некоторой весёлостью в голосе: — Мужики, ещё один защитник лесной фауны пришёл рассчитаться за убитую женщину. Двое парней с улыбками подтолкнули меня к дровнику, и я увидел на снегу шкуру и голову медведицы. Никогда не забуду того сходства «расстёгнутой» медведицы с женщиной. Особенно меня смутило наличие двух(!) грудей на тушке…
Конечно, мяса я не ел, более того, дал себе слово никогда не ходить на медведя. Позже были столкновения с косолапым на Камчатке, но зарок есть зарок!
Видя, что праздник по добытому медведю рискует перейти за полночь, я всё же робко задал свои вопросы по поводу завтрашней облавной охоты на изюбря или сохатого.
— Кто, — спрашиваю, — пойдёт в загон? Кто следы зафиксирует?
— Утром приедет егерь, — отвечают мне, — и всё расскажет. А по следам уже с обеда Айхал ушёл с собаками.
— Кто такой Айхал?
— Якут — Бог здешней охоты!
— Подождите, что значит с обеда? Время 23 часа! Где же он?
— Не переживай, — говорят мне. — Он в тайге, как дома. И зимовье это не последнее, и в снегу ему ночевать — дело привычное. Сегодня погода — миллион на миллион, волноваться не о чём, будут тебе следы.
Видя моё недоумение, охотник с нефтебазы, Николай рассказал недавнюю историю с этим самым Айхалом.
У Айхала три охотничьих лайки и одна хаски — та же лайка, только, больше, ездовая. Старшая в стайке лайка – мать Тайга, сын её — Агой, дочь Альма, приёмный сын хаски — Дымок. Тайга, как жена Айхалу, как одно целое. Как-то даже разговаривают друг с другом.
Пошли они следы читать, ушли и пропали. А тут пурга! Что делать? И ракетами стреляли и костры жгли — тишина. Но Айхал не растерялся. Вырыл в снегу яму под вывороченным деревом, набросал на дно лапника, да и лёг, а собаки сверху. Им-то что? Они и так на снегу спят. Разделил Айхал буханку хлеба с салом, что под одеждой берёг на пятерых, да и забылся. Всю ночь метель бушевала, а всё же закончилась. Выбрались они из своей норы и Тайга привела всех к зимовью — дым учуяла. Даже не простудились. Но и Айхал собакам как отец. Если наст или мороз лютый, так он собакам мокасины наденет, а пальцы барсучим жиром смажет. Потому они слаженно и работают, что заботятся друг о друге. Один раз на охоту приехали новые русские. На тойотах. Самый крутой предложил Айхалу тойоту за его свору, или хотя-бы за Тайгу.
— А ты бы свою жену продал? — спросил крутого Айхал.
— Я бы свою продал, — заржал новый русский и все его друзья.
С тех пор и пошло: муж и жена!
История, конечно, со счастливым концом, но я всё одно испытывал некоторую тревогу за Айхала. Ночь, мороз, глубокий снег и недружелюбный чёрный лес со своими хищниками — вот с чем сейчас Айхал имеет дело. Я даже вышел из зимовья с фонариком и прошел по автомобильному следу метров триста. Несколько раз покричал в разные стороны, посветил фонариком, всё тщетно.
Из машины взял спальник и вернулся в избушку минут через двадцать. Каково же было моё удивление, когда я увидел, что народ спит, заняв все места. В зимовье стоял такой храп, что хоть святых выноси. Избушка представляла собой грубо сколоченный пятистенок. По периметру, возле стен, располагались лавы в метр шириной, а у торцевых стен над лавами был ещё второй ярус. Насколько я мог видеть при тусклом свете догоравшей свечи, все подходящие для сна плоскости были заняты, и только на втором ярусе, на полке, лежали какие-то мешки. Мешки я снял и забросил туда спальник. Сняв валенки, почувствовал, как из щелей в полу тянет холодом. Теперь понятно, почему все спят в валенках. Печка-буржуйка, стоявшая справа от двери, тепло давала, пока в ней были дрова. Теперь она прогорела и работала наоборот. Пришлось подбросить поленьев и раздуть огонь.
Ну, наконец, кое-как примостился на полке, укрылся спальником и понял, что при таком многоголосье храпа мне не уснуть. Слава Богу, что они ещё не сняли валенки! Ворочался, пока не прогорела печь. Ещё через двадцать минут у меня начали мёрзнуть уши. Ну неужели только мне и холодно, неужели из тех, кто ближе к печке, не проснётся инстинкт самосохранения и он не подкинет дров? Минут через пятнадцать я понял: инстинкт не сработает — инстинкт пьян. Кое-как сполз с палатей и опять накидал в печь дров. Пригрелся, стал забываться — другая напасть, предательски повёл себя мочевой пузырь.Тянул сколько мог. Вдруг слышу, во дворе какой-то приглушенный, металлический скрежет. Забыл про всё, весь превратился в слух. Звук вполне явный. Кто может подойти так близко к зимовью набитому храпящими охотниками? Не спится росомахе? Или медведь-шатун пришел поквитаться за подругу? Первый вывод: на охоте нужно напиваться влом. Вон они храпят и уши у них не мёрзнут, и с пузырями порядок, и медведи им по барабану. Нащупал я пистолет в куртке под головой и собрался идти сдаваться, кто бы там не был за дверью. И тут: откидывается тулуп на первом ярусе, подхватывается тело и босое бежит на улицу. Ну, думаю, начался «перевал Дятлова»! За стеной мощное журчание и глубокий шумный выдох. А-а-а-а. Через минуту тело прыгнуло назад под тулуп и захрапело пуще прежнего. Гад, хоть бы дров подбросил! Ещё один плюс в пользу пьяного. Где теперь искать медведя? Его можно понять: выскакивает из избушки «припадошный» весь в белом и, глаз не открывая, мочится на лапы косолапому… «Пьяному море по колено, а медведь чуть-чуть повыше…»
Я сполз вниз, сделал своё дело, правда не менее шумно, подбросил, в который раз, дров, залез наверх и уснул.
Проснулся от громкой перебранки. Кого-то изощрённо критиковали за то, что тот прое-л «шулюм»: вынес на улицу охладиться, а назад не внёс. Жрать теперь нечего. Я вышел на улицу и увидел валяющийся на снегу котелок, ведра на полтора. Он был пуст и так отполирован, что в него можно было глядеться. Вокруг котелка лежали лайки. Ну, теперь понятно, кого я слышал ночью и кто полировал котелок. Смолчал, а сам подумал: ведь нельзя перед охотой так кормить собак — лениться будут. Где спал Айхал, я так и не понял.
Утром, после чая и инструктажа, на машинах подъехали к тому месту, где Айхал вышел из тайги. Через каждые сто метров вдоль дороги расставили номера. Кстати, с нами были охотники-медвежатники, которые вчера, при прощании, дошли только до «придворной» рюмки и остались спать здесь, не имея сил выйти во двор.
Я стоял в первом номере и был свидетелем тому, как Айхал инструктировал Тайгу.
— С собой возьмёшь Агоя и Альму, а я с Дымком пойду с другой стороны. Агоя положи вон там, возле поломанной деревяги, а Альму в кустарнике за ручьём. Учуешь зверя — не голоси громко, не пугай, а обозначься и толкай на дорогу. Мы с Дымком подсобим.
Могу подписаться, что Тайга понимала охотника, так как сосредоточенно смотрела в те места, которые ей указывал Айхал и, мне показалось, даже кивала. Левой рукой Айхал держал Тайгу за холку.
— Ну, иди! — Айхал легонько подтолкнул Тайгу, та секунд пять пристально смотрела на детей, повиливая хвостом, а потом прыгнула в снег и вся троица в глубоком снегу «поплыла» выполнять задание. Я просто восхищался этим животным, ведь сытая Тайга шла наперекор собственным собачьим инстинктам, всецело подчиняясь человеку. Как же надо его уважать!
Я видел, как лёг Агой под сломанным деревом. Не сомневаюсь, что за ручьём легла Альма, хоть за кустами я собак уже не наблюдал. Как Тайга передала детям наказ Айхала? Не хвостом же! Сам Айхал прыгнул в кузов Газ-66 и поехал на правый фланг стрелковой линии. За ним, уже на ходу, в кузов легко запрыгнул Дымок.
Буквально через двадцать минут я услышал Тайгу. Лай был и на правом фланге тоже. Там работал Дымок. Потом всё стихло, видно собаки спустились в распадок.
Внезапно раздались два выстрела, на первых номерах и на последних. Потом ещё один… Добили… Пошла красная ракета — конец охоте.
Так получилось, что почти одновременно прозвучали два точных выстрела и через полчаса охоты мы имели два оленя.
Обычно у охотников лицензия на одного животного, но если перестрел, то второго свежуют и вешают на вешала в леднике. Если следующая команда не добудет зверя — ей предложат нашего с ледника.
В нашем случае, охотники договорились с охотоведом и забрали обе туши. Мне объяснили: вторую, после ветобследования отдадут в офицерскую и солдатскую столовые бесплатно.
Теперь я понял, что за говядину привозили мне в столовую, когда мы вскладчину встречали Болдырева.
Понял и какой бригады не хватает в штатном расписании моего завода. Забегая вперёд, скажу, что кроме бригады охотников, у меня ещё появилась и бригада рыбаков, правда, это одни и те же лица. Таким образом я решил проблему острого дефицита мяса и рыбы в солдатских котлах. А то достала их перловка с комбижиром.
Собственно, на этом историю одной охоты можно и закончить. Отмечу, что друзья-охотники из Ангарской нефтебазы действительно помогли с горючкой, а с друзьями из 350 АИП я съел «пуд соли», побывал во многих переделках и счастлив от того, что находясь на нелётной должности, я каждый день был среди своих, с белой завистью провожал глазами их в воздухе и… махал фуражкой.
Бригада «кормильцев». В её составе майор и подполковник.
Класс! Очень интересно!